Конкурс 2023. Отзывы жюри и ассоциированных экспертов

[Леданика]

Мойщик окон

Герой молодец! Герой всех спас! А теперь пойдет и спасет еще кого-нибудь! Потому что герой молодец! Тру-ля-ля!

Для меня весь этот (кстати, весьма объемный) текст звучит в одной тональности, на одной ноте, одним голосом - то есть он совершенно, абсолютно однообразный. И приключения в нем получились, как на мой вкус, тоже однообразные.

Сложно даже с уверенностью сказать, что это сказка. Все же в сказке предполагается некоторое развитие и сюжета и персонажей (ну хотя бы основного персонажа). Нет, это не сказка. Это... бродилка? Герой ходит-бродит, поет песенку (навязчиво однообразную) и попутно спасает всех кто под руку подвернется.

Кроме этого, в тексте много корявых фраз. Просто для примера:

Лучше я встану на колени перед вами! – сказал Этоя и тут же встал на свои.
– Так бы сразу! – ответили стражники и тут же повели его в город, сами не меняя своего положения.

Тем не менее, автору удалось передать "нетаковость" главного героя и провести ощущение "нетаковости" через весь текст.

[<!--WEB-->]

Штукатуры

История о штукатуре-философе, который рассуждает о фундаментальном вопросе бытия — свободе воли.

Вообще говоря, такие штукатуры наверняка есть. Как сказано у одного автора авантюрных романов — плевки в воду и последующее разглядывание расходящихся кругов свидетельствует о склонности к созерцанию. Штукатур — тоже, наверное, профессия созерцательная, а не сугубо практическая. Вопрос о штукатуре-снабженце менее правдоподобен. Всё-таки ремесло осваивается не за неделю, отправить человека из отдела снабжения на стройку в штукатуры… ну не знаю, кажется мне, что наштукатурит он там.

Но пусть. Пусть есть такие два штукатура. С их помощью автор пытается в художественной форме исследовать вопрос свободы воли. По ходу исследования он обнаруживает, что события в мире обусловлены причинно-следственными связями. Это открытие настолько шокирует автора, что он тут же устами главного героя Ёсича объявляет о безвариантности бытия, о непреодолимости господнего промысла и т.д.

Есть только один путь к настоящей свободе, говорит этот персонаж: самоубийство.

И вот тут у меня возникает к автору вопрос: знает ли он, что этот подход в литературе глубоко вторичен? Мне это интересно, потому что я хотел бы понять: автор сам к этому пришёл? — тогда я ему аплодирую за постановку вопроса, несмотря на все изъяны. Или он это просто подсмотрел? Тогда я похвалю его только за знание классики.

Сравните:

– Выбор – это когда вот сейчас мне или тебе выбирать: жить или умереть. Тут же, на этом месте.
– Это как? – выпучил глаза Леонид. – Ни с того ни с сего?
– Именно так, – кивнул Ёсич. – Самоубийцы, которые настоящие, – у них сто причин бывает, все к роковому моменту подводится. Авторы нам подсказывают. А вот без причины – это выбор.

Всякий, кто хочет главной свободы, тот должен сметь убить себя. Кто смеет убить себя, тот тайну обмана узнал. Дальше нет свободы; тут всё, а дальше нет ничего.

[…]

– Самоубийц миллионы были.

– Но всё не затем, всё со страхом и не для того. Не для того, чтобы страх убить. Кто убьет себя только для того, чтобы страх убить, тот тотчас Бог станет.

Образ Кириллова у Достоевского — один из самых глубоких в мировой литературе. Понятно, что форма рассказа не подразумевает подобной глубины, поэтому оба персонажа ходульные и неубедительные. За это я автора не осуждаю. Но осуждаю за то, что, поднимая подобную тему, надо бы стремиться сказать в ней что-то новое. А автор даже до уже высказанного не добрался.

И ещё осуждаю за то, что его Ёсич, обсуждая такие темы в разговоре с малоизвестным ему человеком, самой постановкой вопроса лишает его свободы выбора:

Выбор – это когда ни одно обстоятельство не давит. Ничто!

И сам же объявляет самоубийство единственным поступком, который обусловлен свободой воли. Тем самым он и становится обстоятельством, которое подталкивает Леонида к самоубийству. А тот, даром, что снабженец, оказывается вдруг таким впечатлительным, что решает проверить. Не уверен, что бывают такие неуравновешенные снабженцы, но пусть его. Надо автору? Пусть!

В начале рассказа мимоходом упоминается, что новый напарник у Ёсича уже третий за полгода. Я вижу в этом намёк на то, что Ёсич и с ними вёл подобные же разговоры, и они заканчивали так же, как и Леонид. Тогда Ёсич или искусный манипулятор и специально толкает своих напарников на смерть (и мне хотелось бы понять, за что он так мстит человечеству) или откровенно тупой человек. А тупых философов не бывает. Даже среди штукатуров.

Видимо, из-за этих противоречий и явной вторичности темы рассказ показался мне сырым.

P.S. Ещё хочу обратиться к авторам. Уважаемые, я знаю, что мои отзывы могут задевать за живое, я вообще не склонен к сантиментам, когда оцениваю мастерство писателя, даже начинающего. Те, кто со мной ведёт литературные разговоры (на этом форуме такие есть), знают, что я иной раз и по великим прохожусь. Но есть один нюанс, который должен вас успокоить: если я пишу рецензию, значит, рассказ меня чем-то зацепил. Когда при чтении ни на чём взгляд не останавливается, желания возразить не возникает, я ничего не пишу, мне жаль тратить время.

Очень важно, когда автор может склонить читателя к спору с ним. Автору «Штукатуров», кажется, это удалось.

[valergapeev]

333 слова на Штукатуров

Не соглашусь с Вебом, который высказался в том ключе, что вопрос у автора – вторичный, дескать Достоевский еще…
Да нет, Достоевский говорил о приближении к Богу.
А здесь…

Оказывается, он всю книгу наперед видит. Что с героями станет, куда пойдут, что сделают и скажут.

Здесь автор пытается нам показать: как мы, литераторы, сочиняем свои тексты и героев, так и мы сами – чьи-то сочиненные тексты. И один единственный способ это доказать – самоубийство. Вернее – попытка, потому что

Не дадут тебе авторы умереть. Они очень не любят, когда ихние герои начинают сами что-то тут решать в своей жизни.

Не сказать, чтобы лично для меня тема была новая. Особенно, что касается причинно-следственных связей. Один мой роман «Пазл» построен на таком принципе – связей отдельных фрагментов, которые составляют один пазл.
Это к слову.

Вообще, может автор имел в виду и не нас, а литературных героев… если мы, авторы, создаем в своем воображении героев, наделяем их характерами, волей, не оживают ли они на самом деле, в каком-то неведомом мире?

Что касается самого текста… Лично меня он не особенно тронул. Скроен, сшит, сбит. Образности мало, даже место вокруг героев не представлено. Герои, соглашусь с Вебом, картонные. Плоские. Автор так сосредоточился на своей идее, что счел второстепенным для себя задачу оживить тот мир… если бы рассказ увеличился на страницу – почему нет?

Что мне не понравилось – это образ Натальи Казимировны. Вот он, неожиданно, получился. Но и сам автор, и его герои не видят в ней человека. Хотя, если в начале Леонид и пытается как-то показать себя с должной долей эмпатии, но к концу рассказа женщина в его глазах, в глазах Ёсича – вообще не человек.

Концовка, в принципе, классическая. Мы не знаем, что случилось с главным героем. Догадываемся: наверняка, он что-то предпринял. И дальше уже реально приходится гадать: остался он жив или нет.
Но… Но мне не хватает только этого. Вот не пробила меня идея проверять: в матрице мы или в чьем-то романе. Чувств никаких у меня к герою не возникло – вот беда. Натали мне жалко. А герой… Ему бы черту какую более человеческую, яркую.

[Леданика]

Крестьянка Тверской губернии

Все в тексте было неплохо до тех пор, пока не появился "Он".
Сложилось ощущение, что примерно с половины текста автор потерялся в том, что хотел сказать, и пришлось нагонять некий псевдо-романтический туман. Конкретно с фразы

"И вот еще наблюдение"

потерялась динамика, нарушилась атмосфера, история рассказчицы и картины отошла на второй план, и вместо нее автор предложил читателю некую, как на мой вкус, весьма шаблонную и скомканную "любовь а-ля зазеркалье".

Не знаю, насколько много у автора рассказа литературного опыта, но вообще такое случается часто, когда не очень понятно, куда естественным образом должен двинуться текст, и автор "зависает", но ведь нужно продолжать - и тогда или подбирается какое-то продолжение и завершение из первых попавшихся под руку и под клавиатуру, или все-таки автор делает над собой усилие, откладывает текст, продолжает "проигрывать" историю в голове до тех пор, пока не преодолеет барьер и не поймет, "а что же там на самом деле было дальше".
Мне жаль, что в этом случае автор поторопился со второй частью рассказа.

[Леданика]

Платформа Скоротово

Почти сразу «темно-зеленая гусеница» повернула направо, на одноколейку, тянувшуюся мимо Захарово, Хлюпино, Скоротово и заканчивавшая маршрут на конечной станции – Звенигород.

Итак, 1) гусеница повернула, 2) на одноколейку, тянувшуюся... а к чему (или кому) относится "заканчивавшая"? И что это вообще за слово такое? Между прочим, вторая фраза текста. Мне почему-то всегда казалось, что уж первую-вторую фразу всяко можно внимательно вычитать...

выйти с целью углубиться в лес в поисках последних осенних рядовок

А эта бюрократия зачем в художественном тексте?

Сообщать читателю информацию под видом диалога между двумя героями - вполне нормальный литературный прием. Но при это конечно желательно, чтобы реплики диалога звучали естественно... и желательно чтобы все, а не через одну.

Тщательное перечисление грибов воспринимается избыточным и вместо того чтобы создавать атмосферу осеннего леса, погружает читателя в справочник грибника.

В итоге герой долго ехал, долго беседовал с попутчиком, долго собирал грибы... и все ради того чтобы быстро-быстро испугаться и уехать домой на автобусе. Не думаю, что Стивен Кинг одобрил бы такой стремительный домкрат саспенса.

Уважаемый автор, если для вас это один из первых литературных опытов, то просто не обращайте на меня и мой отзыв внимание. И если нет, тоже можете не обращать. Но все равно первую половину вашего текста желательно было бы уместить в два абзаца, к ним добавить несколько дополнительных намеков на "нехорошее местечко", вырезать и выбросить цитаты из справочника грибника, значительно расширить сцену в лесу и что-то сделать с финалом такое, чтобы герой не уезжал из вашего рассказа на первом же автобусе...

[Калинин]

Эльза и Левинсон

А почему, собственно, вне конкурса?
Это же хорошо. Хорошее должно входить в любой конкурс, где мало хорошего, а в любом конкурсе хорошего мало.
Я бы за одно это уже включил в конкурс:
печалятся о незаметно прожитой жизни
а за это - дал приз:
ей спокойно и безрадостно.

Не буду разбирать. Ну, слушайте... хорошо же. Какого лешего разбираньем тяготить автора? У меня и отговорка есть: внеконкурсный же.

Ладно, выскажу авторитетнейшее мнение.
Оно настолько авторитетное, что когда БСЭ писали - каждый том мне на вычитку отправляли с нарочным. Бывалоча, Толстого пришлют; глядь - а это Алексей! Ну, я его взашей...
Дак вот.
Вия - убрать.
Домовых убрать.
Это для не случившегося конкурса писалось, и встроилось как-то не очень.
Собаку с Волком убрать или попробовать стать между, и вообще: почти-прямых отсылок не люблю.
Ну, в общем, поступить по-микельанджеловски - и забыть про конкурс, и пусть живёт текст отдельно, сам по себе, и о конкурсах не вспоминает.
Конец авторитетнейшего мнения.

[Irishfox]

Калинин, спасибо! Согласен. Да, не для конкурса, Вий и домовые лишние

[Irishfox]

"Мертвый человек"

Дочитал Ваш текст, уважаемый автор. Читал без пауз, остановок, что сумел — почувствовал, что смог — принял.
Рассказ написан умело, определённее — мастеровито. Есть и сквозные образы, история отношения дана и в повторах и в развитии, хорошо выстроена монологическая форма.
И я даже не могу сказать, что мне чего-то не хватило. Я принимаю замысел и форму принимаю. Текст тяжёлый, но наполненный жаром и болью человека задыхающегося от чувств. Не берусь судить о психологическом состоянии героя и ставить диагнозы. Я ощущаю дистанцию между автором и героем, хотя она нарочито затемнена. И текст непрозрачен, читателю трудно увидеть воздушную перспективу личности лирического героя. Нет катарсиса, есть погружение в хаос, попытки преодолеть его и вновь погружение. Есть тяжёлая зависимость от внутренней несвободы, обида на мир и угроза миру. Странно размытый, ничего не обещающий, но мнозначительный финал.

Кажется, что самому тексту тяжело в рамках чувств героя, заданного автором. Текст хочет вдохнуть поглубже, а никак не получается. Спазм.

[Irishfox]

"Штукатуры"

Приятные впечатления от рассказа, наверное потому, что мне нравятся игры, которые автор ведёт с персонажами, а они с автором. Тем более здесь всё обстоятельно и рассказ построен на это игре: многоопытный Ёсич, прямо искуситель, исполняющий, видимо, авторскую волю, по крайней мере, имеющий прямую связь с автором и наивный его напарник Лёня (практически "Голубков" , который сначала ни сном, ни духом, что есть какой-то автор (текста или жизни).

Диалоги вполне хорошо написаны.
И поработать есть над чем.
Для примера.

Здесь, на сорок третьем этаже, ветер завывал в вентиляционных шахтах. Леониду казалось, что он чувствует, как здание в какие-то моменты поддается упругой силе, чуть раскачивается. В особенности, когда принимался растирать штукатурку круговыми движениями.

Уважаемый автор, здесь у Вас и "казалось, что чувствует", и "когда принимался растирать". Может, как-то по другому попробовать?
Как вариант. Леониду казалось, что под упругой силой ветра здание колеблется, и он штукатурил осторожно, бессознательно пытаясь круговыми движениями замедлить это покачивание.
Согласен с Валерием, что образ Казимировны расплывчат, финал в дымке. Но было бы, как говорится, желание доработать.

[marymal]

День выбора

Написано хорошо. Знаете, можно ведь не соглашаться с идеей, находить ошибки и неточности в форме, но всегда видно, когда текст — сам по себе хорош.

Этот мне очень нравится интонационно. Настолько нравится, что, когда начала читать, подумала, что его могла бы написать я=) Уловила какую-то одноволновость (назовём это так), созвучность. В ритме и в чём-то ещё трудно объяснимом. А когда тебе что-то созвучно, тогда это что-то не может не нравится, конечно.
Но, знаете, я не всегда так пишу. Я так пишу, когда отключаю голову, когда пишу животом, на одном дыхании. Вот и автор, мне кажется, так писал.

По содержанию:

Периодически, в один из неопределённых заранее дней, герой делает выбор: жить или умереть. При этом не очень понятна механика этого выбора. Герой так старается, чтобы ничто на него, выбор, не влияло (ни погода за окном, ни вкус любимого, очевидно, кофе), что остаётся не понятно, как же именно он его совершает. Видимо, как-то спонтанно. Что в голову придёт, когда поезд начнёт приближаться, то и…

В общем, обоснования выбору нет, и кому-то из читателей и судей его не хватит. Мне же его отсутствие не мешает=) Кстати, мне и причина всего этого не важна. Этот рассказ — момент, почти стоп-кадр, и не важно, что было до этого.

По форме:

В основной части почти не к чему придраться. Разве что, на мой вкус, лучше написать не толстовка цвета линялого хаки, а линялая, когда-то цвета хаки, толстовка.

А вот концовка совсем выбивается из текста. Даже интонационно.
Мне показалось лишним всё, что написано после Отрываюсь от корней, сбрасываю провода. Прочь странные ассоциации, выбор сделан, я — просто человек.

В конце пропала атмосфера и началась какая-то, простите, постановка диагноза.

Вот в этом всём я вижу некоторою шаблонность и искусственность:

Хочется дарить цветы незнакомым женщинам, громко петь и плескаться в лужах этого нового, удивительного и свежего мира...

… а потом меня опять начнут раздражать родственники, злить новости, казаться глупыми книги, невкусной еда, я начну плохо спать и как-то утром вдруг пойму, что опять наступил день выбора.

В целом — рассказ понравился, спасибо.