Нет правды на земле....

[Бардо]

...но правды нет и выше.

Да бог бы с этой правдой.
И когда ты перерастаешь свою читательскую аудиторию,
то неизбежно идёшь к краху.
Это меня не смущает.
Но когда твои или чужие работы начинают "судить"
до начала соревнования....
Отвергая без объяснения причин....
Это уже, простите, не дуэль.
И даже не харуэль.
Это херня. Полная.

Изначально задача предварительно была только в чётко прописанных пунктах:
отсутствие порнографии, мата, большого количества ошибок и т.д.
Точное соответствие работы теме после бурного обсуждения было признанно условным/ желательным пунктом.
Так что решать, есть ли в рассказе тема поединка - это не задача отборочной комиссии.

С разрешения своего приятеля я публикую очень интересную, на мой взгляд, работу, которую не приняли без объяснения причин.
Думал снять с конкурса свои рассказы.
Да передумал.
Слишком много радости будет у тех, для кого у меня точно закончился бисер.
Приятного чтения, голодранцы.

( и когда я читаю многие "утверждённые произведения", мне действительно становится страшно)

[Теперь]

В 13:01.
Ты опоздал.

[Бардо]

СТРАШНО


"Но как странно ползет на стену стена"

Майкл Науменко


За пыльным окном, украшенным ржавыми решётками, мутнел промозглый осенний вечер, когда я… Хотя, впрочем, погодите. Сначала надо определиться кто же это я? Не переживайте, бога ради – я не собираюсь утомлять вас бесполезными психологическими исследованиями, которые, надеюсь, давно набили вам, как человеку просвещенному, великолепную внутреннюю шишку. А в том, что читающий эти строки человек просвещённый – поверьте! – я не позволю себе усомниться ни на минуту. Может, конечно, на первый взгляд, или на какое-то мизерное мгновенье… можно и усомниться… Хотя, впрочем, что за ерунду я говорю! Не успел начать свой рассказ, как уже скрытое оскорбительное недоверие к совершенно незнакомому и, наверняка, интеллигентному и думающему человеку. Надеюсь, вы меня поймёте правильно, если дослушаете до конца мою историю. Просто в данный момент, после довольно длительного ввода в организм различных лекарств, я пребываю в состоянии, как бы это сказать, некоторой растерянности.

Надо было, конечно, в самом начале сказать пару слов, как это я, человек просвещён…тьфу ты, господи! – привязался же ко мне этот «просвещённый человек»! Достоевщина какая-то. Надо думать из-за вас, стало быть, и привязался, пропади вы пропадом со всем вашим любопытством и просвещением! Ох-ох-ох… Зря я так раздухарился. Совершенно напрасно. Да бог с ним – буду далее без экивоков этих раздражительных. Иначе совсем разнервничаюсь. А мне нельзя – давление, да и припадок может приключиться.

Так вот, продолжу мысль – как это я, простой бесталанный учитель, служа в обычной деревенской школе, зашёл так далеко? Ну, не совсем далеко, в смысле расстояния. А просто оказался в больнице для … гм … душевнобольных. А точнее в одиннадцатом отделении областной психбольницы, там, где лечат алкоголиков и наркоманов. Причём, сразу хочу заметить, что никаким наркоманом или алкоголиком я не являюсь. Конечно, выпиваю – не без этого. Но чтобы ловить «белочку», курить всякую гадость или колоть себя в вены разной мутью – упаси бог!

Погодите-ка минутку… тихо-тихо, т-ссс…. – на соседней койке заворочался огромный мужик. Наколки на руках-крюках – просто загляденье! Прям живые змеюки ползают. Его привезли три дня назад, два из которых он провёл будучи привязанным кожаными ремнями к специальной койке для буйных. Он и в самом деле страшно бузил и матерился. И был весь в кровищи и в синяках каких-то устрашающих… Но санитары здесь, слава богу, крепкие. И они быстро скрутили этого злого алкаша. Что-то он сейчас мне скажет!

«Помираю… Где я?.. Ох…мотор…сердце… кончаюсь…»

Слышали? Помирает. Да все они так поначалу, что поделать - астенический синдром. Ну, ничего, на вид мужичок крепонький – сдюжит.

Очень мне сейчас это словцо «крепонький» понравилось! Прямо на глазах
явственно так перетекает из своего произношения во внешний облик этого мужичка. Такие мужички ещё в нашей хлипкой жизни встречаются, но, увы, всё реже и реже. И всё больше среди пьяниц, почему-то. Именно «крепонький» - словно грибок-боровик! И отчего так мало таких словечек сочных попадается? Всё больше пресные такие. Как вымя. Или резиновый жгут. Если его жевать. Но вымя я и не жевал никогда, но на вид оно, несомненно, пресное. Так что сравненьице по-моему не очень. А вот жгут на вкус пробовать приходилось. В детстве далёком. Вот бы узнать, «жгут резиновый» и «что-то там во дворе жгут» чем отличается? Или там словечко другое? «Листья жгут…Резиновый жгут…Резиновый жгут что?» Ой, простите – я опять отвлёкся. Люблю словами позабавиться. Хотя иногда так привяжется, что впору думать, что слова и без нас сами с собой прекрасно играют.

Тихо, погодите-ка… Что за стон такой звериный? А-а… Это наш сосед-алкаш заблажил себе по-тихонькому. Но вы не смотрите, что он за грудки себя держит, словно вот-вот окочурится. Какой там! Сегодня поблажит до утра, а назавтра очухается вполне. А через день глядишь – уже ворочает огромные бидоны с чем-то невероятно тяжёлым вместе со всеми остальными. Что поделаешь – трудотерапия. Да и при мне никто здесь не умирал. Хоть я и совсем недавно в этой…хм … больнице. Всего второй месяц. Или может чуть поболее…Если честно, я уже не помню точно.

Извините, что отвлёкся. Но чтобы вы до конца поняли мою историю, придётся потерпеть некоторую вполне извинительную в моём положении сбивчивость повествования. И понадобится немало терпения чтобы дослушать её до конца. И самое главное для меня – чтобы вы не сомневались ни в едином слове. Тогда и я буду до конца уверен, что эти события могли произойти на самом деле. Это очень важно, потому, что мне кажется, что когда всё припомню до конца, меня уже ни в коем случае нельзя будет назвать помешанным. И всё станет на свои места, пусть и не совсем привычные для обычного взгляда, но всё же.

Однако, когда я высказал эти пожелания моему лечащему врачу Олегу Николаевичу, он отнёсся к ним весьма сдержано. Нудный тип, доложу я вам по секрету. Всё время утверждает, что я…Этот, как его…Вот и забыл – здрасте, приехали! Ну, ничего – это у меня на бумажке записано. А бумажечку эту я спрятал надёжно в тёплом своём байковом халате, предназначенном для уличных прогулок. Там с правого боку клок какой-то, то ли ваты, а может ещё чего из-под ветхой материи вылез – вот в эту дырочку и засунул. Когда пойду завтра на утренний променад – так и доложу вам это мудрёное словечко. Хотя вряд ли оно вам что-нибудь прояснит.
Итак, я был в шоке…

Да, я был в полном шоке, когда впервые прочитал историю своей болезни, вернее кусочек истории. Случайно повезло - Олега Николаевича прямо из кабинета, где мы с ним мило беседовали, срочно вызвали к больному с острым приступом.


«… Из истории болезни К-го Игоря Владимировича, тысяча девятьсот восемьдесят… года рождения. Профессия: учитель. Несколько месяцев назад внезапно бросил преподавание в сельской школе ПГТ Дубна Тульской области. До госпитализации особых отклонений, по словам коллег, не замечалось. Имело место некоторая отчуждённость от коллектива, но не более.
Семейное положение – в разводе.
Доставлен в областной психоневрологический диспансер … ноября 202… года в 01-35 с территории Владимирского кладбища в тяжёлом состоянии. Предварительный диагноз: «Частичная амнезия. Подозрение на острый шизофренический синдром с маниакальным бредом». Необычно стремительная ремиссия – через неделю пребывания в ОПД, речь больного внятная и логичная. Хороший аппетит и бодрое настроение. Охотно идёт на контакт с лечащим врачом и обслуживающим медперсоналом. Никаких видимых блоков в сознании, связанных с приступом не выявлено. Из вполне связного рассказа пациента следует, что с ним после внезапного ухода из школы, произошло событие, которое он сам не в состоянии пояснить с помощью простой логики. Сообщает об этом немного неохотно, но не без иронии. Конкретные факты, предшествующие нервному срыву, пока приводить отказывается, мотивируя провалами в памяти. При просьбах о более подробных комментариях своего состояния, у больного возникает устойчивое чувство сильной тревоги.
Назначено медикаментозное лечение : аминазин внутривенно, реладром…»

Видите, как всё ужасно на самом деле. По могилам, оказывается, я по ночам шастаю как вурдалак беспокойный! Бр-р-р! Аж мороз по коже! А на самом деле – это как ещё посмотреть! Когда я всё вам поведаю – станет как дважды два, что надо было шастать, ну никак нельзя было не шастать! И вы бы, пожалуй, стали бы мёрзлую землю ногтями рвать, коли б вас так прикрутило. Однако, как и обещал – всё по порядку.

Только порядок мы с вами будем наводить после визита к лечащему врачу. Вон Федя-санитар руками воздух колотит как ветряная мельница. Значится - пора. Так-так. Вот сюда. По коридору налево. Восьмой раз уже иду по этому маршруту – и всё время, представьте себе, волнуюсь как перед первым экзаменом.

[Теперь]

Сообщение от Бардо

...но правды нет и выше.

Да бог бы с этой правдой.
И когда ты перерастаешь свою читательскую аудиторию,
то неизбежно идёшь к краху.
Это меня не смущает.
Но когда твои или чужие работы начинают "судить"
до начала соревнования....
Отвергая без объяснения причин....
Это уже, простите, не дуэль.
И даже не харуэль.
Это херня. Полная.

Изначально задача предварительно была только в чётко прописанных пунктах:
отсутствие порнографии, мата, большого количества ошибок и т.д.
Точное соответствие работы теме после бурного обсуждения было признанно условным/ желательным пунктом.
Так что решать, есть ли в рассказе тема поединка - это не задача отборочной комиссии.

С разрешения своего приятеля я публикую очень интересную, на мой взгляд, работу, которую не приняли без объяснения причин.
Думал снять с конкурса свои рассказы.
Да передумал.
Слишком много радости будет у тех, для кого у меня точно закончился бисер.
Приятного чтения, голодранцы.

( и когда я читаю многие "утверждённые произведения", мне действительно становится страшно)

Ну вот опять.

[Бардо]

( продолжение)

А вот и дверца заветная. За ней мой доктор Олег Николаевич колдует над нашими душами. Странный типчик, скажу я вам. Лицо такое вытянутое, хитрющее как у хорька. Глазки за затемнёнными очочками так и пляшут. Говорит тихо, пришёптывая. Как бы шепелявит, но все слова разборчиво и внятно произносит. Даже не знаю, как это у него получается. Как будто нудный дождик за окном шумит. Вопросов почти не задаёт. За три длинные беседы с ним, я так и не понял, какие цели он преследовал, что хотел выпытать. Да он и не выпытывал, по правде, совсем ничего. Просто я немного ему про свою жизнь рассказал. Ну не всё, конечно, так как и сам всего сейчас припомнить не могу. А про кладбище он как-то осторожно спросил раз или два – а потом молчок. Но здесь мне, признаюсь, и скрывать-то особо нечего. Просто я не помню ничего. То есть почти ничего.

Вот и сейчас сидит мой Олег Николаевич бочком эдак на стуле, книжонку какую-то тоненькую в руках вертит. Голову поднял, увидел меня – и как бы обрадовался.

- Проходите, Игорь, проходите. Присаживайтесь. Вот сюда… Поближе… Вот так… Славно. Как спалось вам сегодня?

- Скверно, Олег Николаевич. Хотя и спал как убитый – совсем разбитым проснулся.

- Ну-ну, так уж, как и убитый…

Смотри-ка – привстал наш доктор на стуле и, словно желая убедиться в моей неубитости, пристально так посмотрел мне в глаза. Не просто, скажу я вам, посмотрел – изучает.

- Вполне живой и даже весёлый по-моему… Или я ошибаюсь?

И осторожненько так тоненькую книженцию раскрывает:

– Не читали?

Ну, я-то его игру принимаю – без особого интереса смотрю так на книжку, а сам всё на ус мотаю. До тонкости.

- Может и читал. Я вообще много чего читал. И всё забыл уже. Всего одну дельную мысль из афоризмов Ницше и запомнил. Для самооправдания, так сказать.

Олег Николаевич мой как скворец нагнул голову немного вбок и щебечет:

- Ну-ка, ну-ка…Любопытно. И что ж это за мысль такая?

- Что-то, типа: «Плохая память имеет свои преимущества. А именно: позволяет одними и теми же хорошими вещами наслаждаться по нескольку раз» – и смущённо так, как чеховская гимназисточка, улыбаюсь ему. – Это не дословно, конечно.

- Понимаю-понимаю. Весьма дельное замечание.

А доктор-то наш, гляди-ка, опять нагнул голову, но уже в другую сторону.
И давай меня снова глазами ощупывать:

– Мы тут с коллегами спорили – давать вам эту любопытную книжицу, или не давать. И знаете – я убедил их, что стоит попробовать. Нанести небольшой апперкот по вашей, так сказать, памяти.

И протягивает мне эту брошюрку.

Я осторожно, двумя пальцами принимаю книжонку, смотрю на титульный лист, и снова на доктора. И снова на обложку, а затем опять на него. А Олег-то Николаевич внимательнейшим образом следит за моими действиями. И кивает так ободряюще, мол, смелее, дружок. Надо сразу отметить, что название и автор книжонки этой густо закрашены. Синим маркером.

Он подмигивает еле заметно:

- Вы уж не обессудьте – это я обложку вымарал. Коллеги настояли. Да, впрочем, да что там скрывать – это ваша книжка. Вы – автор.

И тут напрягся доктор мой лечащий и вперил в меня немигающий взгляд. Как Порфирий Петрович в Раскольникова. «Вы-с и убили-с…»

- Моя? Но я что-то не припоми…

- Да вот почитайте-почитайте… – может, и вспомните чего. Но, к сожалению, читать придётся здесь. В палату я вам её дать не могу.

Встаёт и к двери так бочком-бочком. И оборачивается напоследок:

- Да вы не беспокойтесь, Игорь. Полностью её читать не обязательно. Там вещичка небольшая. Думаю, будет вполне достаточно двух-трёх страниц. А я вам мешать не стану. Через полчасика наведаюсь, вместе обговорим прочитанное.

Стоит ли вам докладывать с каким волнением я открыл эту книжку! Понятно, что начал прямо с жутковатого заглавия «Иллюзион Смерти». И вскоре просто не мог оторваться….

….Прочитанная как в тумане повесть или скорее эссе не просто потрясало – буквально вынимала душу, простите вы уж меня за это затасканное клише! И не успел я в себя прийти, как в дверь вошёл Олег Николаевич. Даже не вошёл а как-то робко протиснулся. Он грустно посмотрел на меня. И, аккуратно присев за свой стул, взял книжку из моих ослабевших рук, после чего неожиданно торжественно объявил:

- А вот и самое интересное – не дочитали, небось? Послесловие!

«Если человек вдруг начинает думать, что он в состоянии изменить свою жизнь, он глубоко заблуждается. Другое дело повлиять на судьбы других людей своими неосторожными поступками и помыслами. Этот процесс весьма вероятен. Но он не является законом природы – в мёртвом не сознающем себя мире отсутствуют какие-либо законы. Только всеобщий разум, распределённый по мириадам телесных оболочек, мог придумать и зафиксировать некоторые повторяющиеся закономерности, и это не удивительно – иначе он не был бы разумом.

Существует ли придуманный мной Иллюзион Смерти? Неужели каждая наша жизнь – это фильм, который смотрят непостижимые сущности? И финальные титры которого приводят к известному концу? Для меня это несомненно и очевидно. Но его роковое присутствие можно почувствовать только будучи человеком. Это тоже одно из свойств ограниченного сознания – пытаться отыскать причину там, где её попросту нет. Если бы существовала возможность на миг выпрыгнуть из собственных устоявшихся представлений, то увиденная картина, скорее всего, так ничего бы и не прояснила. Но одно наверняка стало бы понятно – за прошедшие тысячелетия мы очень много всего напридумывали, и сегодня уже никакие философские теории и научные исследования не способны очистить зёрна от плевел. Да и существуют ли вообще эти зёрна? Нам осталось лишь придавать более или менее изящные формы играм собственного разума.

Всё, что было описано мной в этой мрачноватой новелле – это одна из таких попыток ощутить вкус вероятной действительности, избежав с ней прямого столкновения. Это - отражение моих смутных дурных предчувствий и желание избавиться от страха смерти.

Если немного упростить, то станет очевидным, что над всем вышесказанным витает знакомый многим призрак удушливого вселенского одиночества. И нескладный сельский учитель всего лишь мечтает о настоящей любви и свободе, которой у него не было и никогда не будет.

Как же найти выход из этого тупика? Сочинить новую историю, где будет хороший конец? Или просто попытаться безропотно нести этот тяжкий крест неисполненных мечтаний и надежд. Постепенно погружаясь в череду серых дней, забывая себя и превращаясь в ещё одну гаснущую искорку посреди бескрайнего ледяного неба?

Не знаю… Я не знаю.
Вот, пожалуй, самый лучший ответ на все вопросы этого мира».

Олег Н.

Мой странный доктор поднял на меня глаза. И, усмехнувшись, жёстко закончил:

- Да, да дорогой ты мой. Книжка-то моя. А написал её ты. Потому что ты до сих пор уверен, что лежишь в лечебнице для умалишённых, а я твой лечащий врач. Но ведь я – это ты. И наша с тобой история – это всего лишь бесконечный поединок гаснущего сознания с самим собой. На самом деле ты просто умер. А, может, просто лежишь в коме. А, возможно, крепко спишь, обкурившись опиума в одном из притонов Сан-Франциско. Или валяешься в отключке на боксёрском ринге Мехико, получив нокаут от Мухаммеда Али. Но вполне вероятно, что ты действительно болен настолько, что постоянно дуэлируешь со своим антиподом. И это, увы, не лечится. Хотя, впрочем, чтобы там с тобой не случилось – всё это одно и то же. Вот, пожалуй, самый лучший ответ на все вопросы этого мира.

[Теперь]

Так чего твой приятель хочет-то?

[marymal]

Сообщение от Теперь

Так чего твой приятель хочет-то?

Советую Бардо от таких приятелей держаться подальше: так подставить мэтра, использовав говорящие имена, чтобы все подумали, что это он автор.

[Теперь]

Сообщение от marymal

Советую Бардо от таких приятелей держаться подальше: так подставить мэтра, использовав говорящие имена, чтобы все подумали, что это он автор.

Вот это да! Смотри-ка что выяснилось-то – Бардо сам едва-едва не подставил своего приятеля:

раз.png

два.png

[marymal]

Сообщение от Теперь

Смотри-ка что выяснилось-то – Бардо сам едва-едва не подставил своего приятеля:

Какое-то патологическое недержание.

[marymal]

Кстати, Бардо, все, кроме меня, готовы были закрыть глаза на раскрытие анонимности, но темы, увы, все равно не разглядели.