Библиотека

[Хаагенти]

Нужно развеять у него испанскую грусть.

Откуда у хлопца
Испанская грусть?
Ответь, Александровск,
И, Харьков, ответь:
Давно ль по-испански
Вы начали петь?

Скажи мне, Украйна,
Не в этой ли ржи
Тараса Шевченко
Папаха лежит?

[Хаагенти]

Всплакнул за компанию с Захарычем, уж простите великодушно.

[<!--WEB-->]

Хаагенти, у Берковского песни классные.

[<!--WEB-->]

[Хаагенти]

<!--WEB-->, верно. Немного от текста Гренады Светлова отличается. Но тем не менее у Юрия Петровича депрессняк, пытаюсь его оттуда вытащить.

[Tanya]

Сообщение от lupus_bellus

Под палисандровым столом стоит пустая тара. Издали не разглядеть названия, но форма говорит о многом. На столе лежит скомканный фантик от ириски, раскрытая книга, которую подпирает порожний стакан.

А на какой странице раскрыта книга? отсюда не очень хорошо видно, но кажется, на этой?

Первым начал рассказывать декабрист:

– Один приятель был у меня, я его никогда не забуду. Он и всегда-то был какой-то одержимый, а тут не иначе как бес в него вошел. Он помешался – знаете, на ком? На Ольге Эрдели, прославленной советской арфистке. Может быть, Вера Дулова тоже прославленная арфистка. Но он помешался именно на Эрдели. И ни разу-то он ее в жизни не видел, а только слышал по радио, как она бренчит на арфе, – а вот поди ж ты, помешался…

Помешался и лежит. Не работает, не учится, не курит, не пьет, с постели не встает, девушек не любит и в окошко не высовывается… Подай ему Ольгу Эрдели, и весь тут сказ. Наслажусь, мол, арфисткой Ольгой Эрдели и только тогда – воскресюсь: встану с постели, буду работать и учиться, буду пить и курить и высунусь в окошко. Мы ему говорим:

– Ну зачем тебе именно Эрдели? Возьми хоть Веру Дулову взамен Эрдели. Вера Дулова играет прекрасно!

А он:

– Подавитесь вы своей Верой Дуловой! В гробу я видел вашу Веру Дулову! Я с вашей Верой Дуловой и срать рядом не сяду!

Ну, видим, малый совсем выкипает. Дня через три опять мы к нему подходим.

– Ну как, все Ольгой Эрдели бредишь? Мы нашли лекарство: хочешь, мы завтра тебе приволокем Веру Дулову?

– Конечно, – отвечает, – если вы хотите, чтоб я ее, вашу Веру Дулову, удавил, струною от арфы, – тогда, пожалуйста, волоките. Я ее удавлю.

Ну что делать? Малый совсем вымирает, надо его спасать. Пошел я к Ольге Эрдели, хотел объяснить, в чем дело, да так и не решился. Хотел даже и к Вере Дуловой – да нет, думаю, удавит он ее, как незабудку. И иду я по Москве вечером, и грустно мне: они там на арфах сидят и играют, толстеют и пухнут на арфах, а от малого остались руины и пепел.

А тут мне встречается бабонька, не то чтоб очень старая, но уже пьяная-пьяная. «Рррупь мне дай, – говорит. – Дай мне рррупь!» И тут-то меня осенило. Я дал ей рупь и все ей объяснил: она оказалась понятливее Эрдели, а для пущей убедительности я заставил ее взять с собой балалайку…

И вот – я поволок ее к моему приятелю. Вошли: он все лежит и тоскует. Я ему сначала кинул балалайку, прямо с порога. А потом – швырнул ему в лицо эту Ольгу, я этой Ольгой в него запустил!.. «Вот она – Эрдели! Не веришь – спроси!»

И наутро смотрю: отворилось окошко, он в него высунулся и потихоньку закурил. Потом – потихоньку заработал, заучился, запил… И стал человек как человек. Вот видите!..

[Хаагенти]

Сообщение от Tanya

А на какой странице раскрыта книга? отсюда не очень хорошо видно, но кажется, на этой?

Весчщь. Помнится это 61-й - 65-й километр

[Хаагенти]

Юрий Петрович, кажется стал признаки жизни подавать. Морзянкой стал спасибки отстукивать. Вот ведь человек, в коме лежит, но любят, когда его чешут.

[Tanya]

Сообщение от Хаагенти

Юрий Петрович, кажется стал признаки жизни подавать. Морзянкой стал спасибки отстукивать. Вот ведь человек, в коме лежит, но любят, когда его чешут.

Думаете, он уже вне опасности? кризис миновал?

[lupus_bellus]

Сообщение от Tanya

А на какой странице раскрыта книга? отсюда не очень хорошо видно, но кажется, на этой?

Конечно, не Дневник же сумасшедшего он читает, но, думаю, что ближе к ночи, уже до этой страницы дошёл:

Я припал головой к окошку - о, какая чернота! И что там в этой черноте - дождь или снег? Или просто я сквозь слезы гляжу в эту тьму? Боже.
- А! Это ты! - кто-то сказал у меня за спиной таким приятным голосом, таким злорадным, что я даже поворачиваться не стал. Я сразу понял, кто стоит у меня за спиной. "Искушать сейчас начнет, тупая морда! Нашел же ведь время искушать!"
- Так это ты, Ерофеев? - спросил сатана.
- Конечно, я. Кто же еще?
- Тяжело тебе, Ерофеев?
- Конечно, тяжело. Только тебя это не касается. Проходи себе дальше, не на такого напал.
Я все так и говорил: уткнувшись лбом в окошко тамбура и не поворачиваясь.
- А раз тяжело, - продолжал сатана, - смири свой порыв. Смири свой духовный порыв - легче будет.
- Ни за что не смирю.
- Ну и дурак.
- От дурака слышу.
- Ну ладно, ладно... Уж и слова не скажи!.. Ты лучше вот чего, возьми - и на ходу из электрички выпрыгни. Вдруг да не разобьешься...
Я сначала подумал, потом ответил:
- Не-е, не буду прыгать, страшно. Обязательно разобьюсь...
И сатана ушел посрамленный.