Литературный конкурс малой прозы «Дуэль». Январь-февраль 2022. [официальная тема]

[Moderator]

№24 (порядковый номер работы)
Кто не рискует - тот не пьёт шампанского!

Самое трудно в любом деле - начать. Сделать маленький, неуверенный, но шаг. Кажется, что впереди слишком долгая и трудная дорога, кажется, что не пройдёшь, что не сможешь. И тогда в голове начинает мелькать один и тот же вопрос, который словно по кругу въедается в черепную коробку.

«А зачем тогда начинать?»

И Саша, если честно, ответ на этот вопрос не знал. Он часто задавался им, пытался найти ответ в школе, дома, в книгах, в интернете и никак почему-то не находил. Хотя, по ощущениям, ответ находился где-то рядом, просто руку протяни, коснись, и наконец-то узнаешь истину. Вот и сейчас, сидя на мягком стуле и смотря внимательно, немного робко на косметику матери, юноша снова задавался вопросом, а стоит ли? Запретный плод, как мы все знаем, чертовски сладок, но так же и опасен. Приторность сахара порой грозит притуплением вкуса. Да и попробовав раз, разве есть дорога обратно?

Бледная рука со слегка дрожащими пальцами медленно потянулась к флакону с тональным кремом. Взяв его в руки и немного покрутив, юноша все же решился нанести на кожу пару капель косметического средства. Растушевав, и взглянув в зеркало, Саша невольно нахмурил брови, вспоминания слова матери по поводу косметики.

- Мальчики не должны краситься, Александр! Ты же не девочка в конце концов! - женский, высокий голос неприятно резал по ушам, а сама его обладательница ходила по маленькой кухне и возмущенно взмахивала руками, попутно одаривая сына недовольным взглядом. - Что скажут люди, а? Ох, а если узнает тётя Лариса?!

- Мама, ты несёшь бред, боже, - молодой юноша, с взъерошенным волосами цвета каштана, сидел на стуле слегка сгорбившись, и теребил край собственной футболки, порой поднимая взгляд на родителя. - На дворе двадцать первый век, а ты до сих пор считаешь, что красится мочь только девочки?

- Да, Саша, потому что в отличие от тебя я взрослый человек и прекрасно понимаю то, как люди относятся к таким как ты, прости, господи.

- К таким как я?

Саша не любил вспоминать ту ссору. Он вообще не любил вспоминать последние разговоры с матерью, уж слишком болезненно они отдавались под рёбрами тупой болью. Немного трудно, когда тебя не хотят поддерживать там, где поддержка ужасно нужна. Когда, кажется, что тонешь, тянешь руку, а её никто не хватает. И тут уже становится ясно, что ты либо учишься плыть, либо учишься жить там, на дне.

Юноша хватался руками за разные флаконы с яркими надписями, наносил сначала все средства на руку, а после на лицо. Учился тушевать тени, рисовать изящные стрелки, придавать лицу правильный контур и аккуратно обращаться с помадой. И вот сейчас, сидя на мягком стуле, перед большим зеркалом, украшенным яркими лампочками, юноша смотрел на своё отражение и улыбался. Как писатель чувствует себя при прочтении своего законченного рассказа, или как художник радуется удавшейся картине, или как вокалист чисто берет ноту на важном концерте, точно так же и Саша чувствовал себя, глядя то на своё отражение, то на все эти цветастые флаконы. Неожиданно за входной дверью раздался громкий шум, а после в замочную скважину вставили ключ и резко повернули. Юноша испуганно дёрнулся, а после быстро, словно делал это уже десятки раз, стал убирать косметику по своим местам, попутно хватая ватные диски и мицеллярную воду. Уже через пару минут следов от «преступления» не осталось, а сам подросток пошёл встречать вернувшихся с работы родителей.
***

- Неужели твоя мама никак не привыкнет к мысли, что времена меняются? - невысокая девчонка сидела на школьном подоконнике, болтала ногами и беседовала со своим лучшим другом, который явно был не в лучшем настроение. - Я тебя уверяю, тебе стоит пойти на этот конкурс и плевать, что она скажет!

- Думаешь? - тихо спросил Саша, глядя то себе под ноги, то на рядом сидящую девушку.

- Знаешь, порой не попробовать гораздо хуже, чем облажаться. Мне так бабушка говорила каждый раз, когда я хотела записаться в музыкальную школу, - быстро тараторила Василиса, слегка улыбаясь уголками розовых губ, - У меня, ты ж помнишь, ни черта не получалось... Я и не думала, что выучу все эти ноты и правила, - девушка мягко коснулась плеча друга. - Но получилось же. И у тебя, Саш, обязательно получится!

Юноша смотрел на Василису зелёными глазами и никак не мог понять: откуда в этом маленьком теле столько энергии? Столько силы и желания творить? Её родители не одобряли рвение к музыке, но и не запрещали заниматься ею. Часто твердили, что девушка немного побалуется, а после бросит, как было с танцами, театральным кружком и робототехникой. Но шёл уже четвёртый год обучения в музыкальной школе, и похоже, что Василиса отнюдь не собиралась отказываться от своих слов. И таким рвением отстаивать свои желания заряжала и Сашу, которому, если честно, такое давалось куда труднее. Может, времена и меняются, но некоторые люди остаются прежними.

***

Сегодня для Саши особый день. Он сам его таким сделал. Родители ушли на работу раньше обычного, именно поэтому в школу юноша собирался один. Зайдя в комнату и решительно открыв белую тумбочку, подросток принялся доставать оттуда разноцветные флаконы и коробочки. Усевшись на любимый мягкий стул, юноша принялся творить. Бледные пальцы слегка подрагивали, а кипящая внутри энергия и непоколебимое желание показать себя, слегка мешали сосредоточиться и успокоиться. Яркий макияж, который наносили на своё лице девочки из школы, сейчас был и на лице Саши. Бледный тон лица, аккуратный контуринг, подчёркнутые тушью глаза и смазанные блеском губы. Вроде, Василиса наносит такое каждый день, вроде его одноклассницы ходят так чертов круглый год, так почему же он не может?

Схватив с пола собранный рюкзак, и накинув на плечи тёмного цвета пальто, юноша выскочил из дома, надеясь, что день пройдёт спокойно.

***

Ранняя весна расцветала не только на ветках деревьев и на лепестках цветов, нет, она также пробиралась своими тёплыми лучами в сердца некоторых людей. Не во все, порой, сердце человека закрыто, и неважно, что пытается туда пробраться, тёплый луч, дуновение ветра или первые капли дождя. Оно не примет, оно отгонит и продолжит обороняться так, словно луч будет его резать, дуновение ветра сдувать, а первые капли дождя неимоверно жечь. За каждым плохим человеком или, может, неудачным родителем, за каждым грубым поступком, иногда скрывается больно бьющая по сердцу причина. И Василиса, как никто другой, понимала, что родители хотели для неё лучшего. Но жить в семье математиков крайне трудно, когда твои пальцы рождены создавать прекрасное звучание нот. Быть белой вороной всегда тяжко, но девушка почему-то верила, что трудная дорога самая правильная. Поэтому, когда мама твердила про формулы и гипотенузы, а отец каждый день проверял выученную таблицу умножения, Василиса упорно помнила то, как нежно и искренне играла бабушка субботним утром. Её уже морщинистые, но такие мягкие пальцы, перебирали клавиши старого пианино ловко и быстро, оставляя за собой шлейф красивой, до ужаса любимой мелодии. И солнце так приятно грело лицо, и бабушкина улыбка была самой яркой, и летающие частички пыли в лучах были похоже на маленькие кометы. И сама Василиса, будучи ещё ребёнком, чувствовала то, как приятно на душе, когда играет мелодия. Но ещё приятнее, когда эту мелодию пишешь сам.

Именно поэтому увидев Сашу сегодня в школе с простым, но таким чудесным макияжем, девушка невольно расцвела в счастливой улыбке. Переступить через запреты близких людей трудно, но куда труднее переступать через самого себя. И девушка знала, как трудно другу принять простую истину. Принять себя. Но, похоже, у Сашки действительно это начинает получаться.

- Да ты сегодня прямо красавчик, с какой обложки журнала сошёл, а? - задорно спросила рыжеволосая девчонка, подходя к застенчивому другу.

- Наверное с той же, что и ты, - тихо, но радостно произнёс юноша, садясь за одну парту с Василисой и осматривая класс с одноклассниками. Парочка из них нахмурила брови и недовольно оглядела лицо Саши, зато остальная часть, в особенности девочки, лишь мягко улыбнулись или помахали рукой, - Знаешь, - юноша повернулся к подруге еле как пряча улыбку. - Возможно, все не так уж и плохо.

Саша не знал, что страшнее - быть непринятым собой или быть непринятым обществом?

***

Все шло своим чередом. Саша учился, ходил в школу, красился, даже накопил со школьных обедов и купил свои средства для макияжа. Смотрел обучающие курсы визажистов, часто тренировался и, конечно, прятался от родителей. В школе большая половина класса приняла маленькое изменение во внешности юноши спокойно, девчонки даже давали советы. Некоторые учителя, к несчастью, восприняли «крашенного мальчика» немного негативно, даже грозились позвонить родителям или отправить к завучу, но все же обходились только пустыми угрозами. Март сменился апрелем, числа в календаре все бежали и бежали, а конкурс в начале мая оставался неизменным. Сделай прекрасный макияж, засними на видео, отправь на сайт и просто жди результатов, разве это так трудно? И Саша, сидя в своей комнате и проглядывая правила участия в конкурсе, старался убедить самого себя, что это легко.

- Ты уверена, что стоит? - напечатанный текст сообщения отправился близкой подруге за пару секунд.

- Кто не рискует - тот не пьёт шампанского на моем Дне Рождения. ^^

Саша несколько раз прочитал сообщение Василисы, подавил тяжёлый вздох, а после все же принялся писать анкету, отправку которой оттянул аж на последний день принятия заявок. Слегка дрожащими пальцами он нажимал клавиши пыльной клавиатуры, а через пару минут еле как справившись с давящим волнением, тыкнул курсором мышки на «отправить заявку».

- О боже.

продолжение

[Moderator]

Продолжение Кто не рискует - тот не пьёт шампанского!

Отъехав на компьютером кресле от стола, Саша прикрыл глаза и подрагивающими пальцами схватился за телефон, желая сообщить Василисе хорошую новость, но все же отбросил смартфон в сторону и громко простонал, жмуря глаза. Он только что сделал то, что боялся сделать два месяца. Он только что сделал то, за что родная мать может от него отказаться. Он только что переступил через свой страх и неуверенность. Саша, пожалуй, был действительно удивлён. Но, как там сказала Василиса? Кто не рискует, тот не пьёт шампанское? Что же, тогда Саша впервые готов рискнуть. Только, лишь бы сильно не обжечься.

***
Праздничная атмосфера, яркие шары на полу и потолке, милые картонные колпачки с надписью «С днём рождения!» горящие свечи, большой и вкусный торт, и, конечно, радостные лица подростков. Саша улыбался вместе со всеми, смотрел на Василису в красивом, лилового цвета платье, задувал с ней свечи, помогал открывать подарки или усаживать гостей за стол. Её чёрные волосы завитые в красивые локоны, подчёркнутые светлыми тенями зелёные глаза, тонкие запястья в серебряных браслетах и нежная улыбка. Юноша невольно любовался лучшей подругой, пока та не видела и смеялась вместе с другими девчонками. Праздник уже подходил к концу, когда девушка провожала подруг до двери, ждала звонка родителей на телефон и убирала посуду со стола в раковину. Именно в этот момент Василисе в голову пришла немного странная, но интересная идея.

- Саша, - громко позвала друга девушка, проходя обратно в просторную гостиную.- Хочешь я сыграю? Что-нибудь новое?

Юноша сидевший на диване и листающий ленту в приложение невольно улыбнулся, откладывая смартфон на край дивана. Девушка давно при нем не играла. Он знал, что Василиса в принципе не любила играть кому-то. Она однажды рассказала, что считает музыку чем-то личным, интимным. Когда нажимаешь пальцами на клавиши, кажется, что касаешься не только инструмента, но и своей души. Саша это запомнил и старался не забывать.

- Я с радостью послушаю, Вась. - радостно произнёс подросток, следя за каждым движением близкой подруги, которая сегодня почему-то была прекраснее, чем когда либо.

Девушка грациозно села за фортепиано, вытянула вперёд руки и коснулась белых клавиш. Через пару секунд комнату стала наполнять красивая и нежная мелодия. Она то заходилась в быстром, немного нервном танце, то замедлялась и кружилась, растягивая ноты до их полного утихания. Саша впервые, наверное, был увлечён не столько мелодией, сколько той, кто эту мелодию исполняет. Она так быстро и ловко перебирала пальцами, порой хмурила свои тёмные брови или щурила глаза, цепляясь взглядом за нотный стан. Девушка, похоже, что была так сосредоточена на игре, что и не замечала пристального взгляда на себе.

- Это было... Чарующе. - проговорил шёпотом Саша после того, как Василиса закончила свою игру.

- Спасибо... Это я. Я её сочинила.

Юноша удивлённо смотрел на свою подругу, которая робко опустила крышку инструмента и встала со стула, направляясь медленным шагом к дивану.

- Я хотела... Я хотела показать тебе, что если ты хочешь чего-то добиться, то не стоит этого бояться, - Василиса села рядом с юношей, складывая ладони на свои колени и пряча взгляд за волосами. - Ты не должен бояться себя, даже если тебя боятся собственные родители.

- Они слышали это? То, что ты сочинила?

- Да.

- И? Что сказали? Вась?

Саша осторожно заправил за ухо тёмный локон, а после приподнял голову девушки, аккуратно касаясь пальцами подбородка. Он заглянул в её зелёные глаза и улыбнулся уголком губ, нежно поглаживая подругу по щеке подушечками пальцев.

- Не понравилось?

- Сказали, что ерудна.

Вместо слов и ненужных вздохов сожаления, Саша крепко обнял подругу, утыкаясь носом в шею. Он как никто понимал, как тяжело, когда дорогие люди не хотят замечать ценность твоего творчества. А Василиса тем временем молча наслаждалась объятиями юноши, попутно прокручивая в голове недавний диалог с родителями.

- Да какая математическая школа, папа!?

- Лучшая в этом городе, Василиса. - молодой мужчина смерил дочь серьёзным взглядом. - Там как раз появились свободные места.

- Да, ты... да боже! - Девушка возмущенно мерила комнату шагами, попутно взмахивая руками и огрызаясь. - Я лучше умру, но туда не поступлю! Слышишь?


- Ты с отцом как разговариваешь, милая моя? - в разговор вступила зашедшая в комнату женщина, которая сминала в руках кухонное полотенце.

- По русски.

- Василиса!

- Да мама, боже!

- Мы высказали своё мнение, юная леди, - строго проговорил отец девушки. - Мы хотим лучшего для тебя, Василёк. Музыкой сыт не будешь. Занимайся ею, пожалуйста, вон, мы даже фортепиано тебе купили, но образование ты получишь.

- Да почему не музыкальное? Почему именно математическое, папа?

- Потому что мы так сказали. Разговор окончен.

Василиса тяжело вздохнула, крепче сжимая друга в объятиях. Ей не хотелось прекращать столь милый момент, но Саше пора уходить, и девушка это понимала.

- Тебе пора. Уже вечер, твои скоро вернутся домой.

Юноша мельком взглянул на часы, а после тихо пробурчал слова недовольства и негодования. Он прекрасно знал, что вернуться домой лучше до прихода матери, дабы успеть смыть все с лица и спрятать подальше косметику в комнате. Осторожно разорвав объятия, юноша ещё раз поздравил подругу, подмигнул ей и накинув пальто на плечи, вышел из квартиры направляясь в сторону дома.

Вечернее небо затянули тучи. Где-то вдали слышались раскаты грома и порой даже мелькали белые вспышки молний. Саша невольно остановился посреди улицы, поднял голову наверх и встретил первые капля апрельского дождя. Он слегка улыбнулся, наслаждаясь вроде холодной, мерзкой, но такой любимой погодой. Свою жизнь юноша часто сравнивал с грозой. Такая же сумбурная, громкая, порой страшная, но все равно любимая. Даже маму, которая отказывалась принимать в юноше увлечение косметикой, Саша старался понимать, хотя именно она порой и несла все эти грозы, молнии и громкие раскаты криков и истерик. Наверное, трудно, когда твой ребёнок является не тем, кем тебе хочется. Наверное, трудно, когда сын увлекается тем, чем увлекаются девочки. Наверное, трудно, принять сына, когда с трудом принимаешь саму себя.
***
Людмила устало стянула с себя туфли, проходя в квартиру. Сегодня день на работе оказался крайне тяжёлым. Многие покупатели были недовольны своей собственной жизнью и вымещали это на продавцах, устраивая скандалы. Делая любимый кофе на кухне, женщина невольно поглядывала на часы, ожидая возвращение сына домой. Месяц назад этот негодник возомнил себя визажистом и без проса брал чужую косметику. Отпивая горячий напиток, женщина невольно вспоминала как будучи маленьким, Сашка достал модный журнал и с особым интересом разглядывал моделей, которые красовались на обложке глянцевой бумаги. И разглядывал так, словно понимал, что это за люди и кем они работают. Через год Саша немного подрос и достав из шкафа красную помаду, разрисовал сначала свои губы, а после чистое зеркало. Усмехнувшись своим же мыслям, Людмила задумалась над тем, как ведёт себя подросток, как нагло делает то, что хочет. Женщина давно заметила купленную косметику, выброшенные ватные диски в мусорное ведро и, если честно, ждала, а когда же сын одумается и прекратит заниматься ерундой? Но время шло, а мальчишка продолжал делать то, что ему хотелось.

Отвлёк женщину звук открывающийся двери, а после топот ботинок на пороге. Видимо, Саша вернулся домой. Пройдя в прихожую, женщина немного удивлённо оглядела внешний вид сына. Слегка промокший, с растрёпанными волосами, с накрашенными тёмными тенями глазами, и даже... румянами? Людмила привыкла видеть лёгкий, едва заметный макияж, но это?

- Саша, проходи ка на кухню, нам пора серьёзно поговорить.

Оказавшись на кухне ребёнок и родитель уселись по разным сторонам стола. Подросток выглядел слегка взволнованно, но старался виду не показывать. Женщина же наоборот была крайне недовольна и похоже, что немного зла.
- Я искренне ждала, пока ты образумишься. Терпела твоё поведение, купленную ерунду и надеялась, что скоро ты прекратишь этот цирк.

- Цирк? - тихо спросил юноша, поднимая возмущённый взгляд на мать.

- Да, Саша, цирк. То, что у тебя на лице - клоунада, не более.

- Мама, это я. Я настоящий.

Женщина недовольно цокнула языком и закатила глаза, - Нет, солнышко, это промывка мозгов в интернете. - Людмила подняла серьёзный взгляд на сына и скрестила вместе пальцы на руках.

Саша же старался успокоиться и не волноваться, злость ему не поможет. Либо сейчас юноша отстоит свои желания, либо навсегда останется тем, кем его хочет видеть мама. Не собой.

- Ты сейчас пойдёшь и смоешь этот ужас с себя.

Вдох.

- Нет.

Выдох.

- Саша, я два раза повторять не буду.

Вдох.

- Нет.

Выдох.

- Мне отцу все рассказать? Или самой тебя умыть?

- Мама, я же сказал, что не буду это смывать. И выкидывать ничего тоже не буду! - юноша невольно повысил тон голоса, поднял голову и нахмурил брови, - Я участвую в конкурсе визажистов, я связываю свою жизнь с этим, я крашусь как захочу, потому что это то, чего я действительно хочу!

- Ты себя слышишь, Саша? Это даже звучит смешно!

- Смешно звучит, то, что говоришь ты, мама!

Они спорили весь вечер. Заняв разные позиции и обстроив себя баррикадами из собственных убеждений. Придти к компромиссу у них не получалось раньше, не получится и сейчас. Вроде, такая старая тема - противостояние поколений, их мнений и взглядов. Мать, которая не хочет принимать взгляды ребёнка и ребёнок, который не хочет слушать доводы матери. В этом споре на самом деле не будет победителей и проигравших.

- Либо стираешь это со своего лица, либо убирайся из дома!

продолжение

[Moderator]

Продолжение Кто не рискует - тот не пьёт шампанского!

Громкие слова, как раскаты грома летним днём, в самый солнцепёк. Саша шокированным взглядом уставился на мать, хмуря брови и слегка приоткрывая рот, выдыхая последнее, что хотел ещё сказать. Где-то в районе груди что-то гадко защемило, заныло, дало о себе знать. Подросток невольно отшатнулся назад, а после сделав один короткий шаг вперёд, неожиданно сорвался с места, минуя и кухню, и коридор, и прихожую, и лестничный пролёт. Обидные слова заставляли двигаться дальше по тротуару, обегая прохожих и машины, не давали задумываться о том, что будет дальше, лишь бы уйти куда подальше.

***

- Мам, пап, я вас уверяю, что смогу заработать на жизнь музыкой, ну, боже! Почему вы не верите мне?

- Василиса, обсуждали уже сотню раз, музыка не работа.

- А если я докажу, что смогу заработать чертовой музыкой?

- Тема закрыта, - раздражённо проговорил мужчина, складывая столовые приборы около своей тарелки, - Ешь молча.

Девушка через силу проглотила обидные слова, отодвинула свою тарелку и выйдя изо стола, поспешила удалиться в свою комнату, надеясь, как можно быстрее спрятать непрошенные слезы на щеках. Комната встретила Василису темнотой и прохладой ведь закрыть окно она забыла. Взяв телефон в руки, юная пианистка уселась на подоконник, вытерла сопли рукавом рубашки и открыла диалог с другом, который уже несколько часов не заходил в сеть. Трудно, когда твоё будущее решают за тебя твои родители, ещё труднее, когда повлиять ты на это не можешь. Обняв себя за колени, Василиса зажмурила глаза и чертовски сильно закусила нижнюю губу, стараясь справиться с обидой и недовольством, которые словно огонь разжигали внутри нестерпимую смесь.

***

После того вечера прошла целая неделя. Саша в тот день вернулся домой обратно. Но ненадолго. Его планом было подкопить денег, собрать вещи и свалить из этого места раз и навсегда. Особенно этого юноша захотел, когда не нашёл свою косметику в шкафу. Мать её выкинула. И говорить об этом не хотела. Да и Саша, если честно, тоже. Для него проблема была не в самих флакончиках, тюбиках, а в том, что Людмила никак не хотела замечать того, в чем юноша действительно хорош. Он постарается окончить хорошо нынешнюю школу, сдать удачно экзамены, а после поступить желательно в другой город, подальше от этого. И он верит, что это у него получится.

Сейчас, стоя под деревом в парке, Саша уже пятнадцать минут ждал Василису, которая в очередной раз опаздывала на их встречу. Солнце в мае светило крайне ярко и тепло, в парках теперь гуляло большее количество людей чем ранее, а радостное пение птиц даже слегка раздражало юного визажиста. Наконец-то заметив знакомую макушку вдалеке, Саша не спеша отправился навстречу, слегка улыбаясь.

- Я уж подумал, что ты не придёшь.

- Ага, конечно, и пропущу халявное мороженое от тебя?

Парочка друзей довольные отправились гулять по парку. Во время прогулки они успели покормить уток, а вместе с ними и наглых голубей, съесть целых два мороженого и промокнуть под мелким дождём. Когда начал близиться вечер, а небо окрасилось в оранжевые и розовые тона, юноша осторожно взял девушку за ладонь, слегка сжал её и подвёл к маленькому озеру, где плавали маленькие и забавные утята.

- Я собираюсь уехать отсюда через год.

- Куда? - Василиса слегка наклонила голову набок, смотря на отражение неба в спокойной водной глади.

- Не знаю сам, если честно, но с ней жить не смогу.

- Вот как... - тихо проговорила девушка, покусывая нижнюю губу в раздумьях.

- Я хочу, - Саша ненадолго замолчал, собираясь с силами и мыслями, - я хочу позвать тебя с собой. Уедем вместе.

Василиса удивлено уставилась на друга, приподнимая одну бровь. Ей показалось его предложение каким-то сумбурным, резким, неожиданным. Но... правильным. В этом городе ей не удастся поступить в музыкальную академию, поскольку не позволят родители. Но, в тот же момент, разве может она бросить людей, которые воспитывали её все эти годы? Поддерживали, защищали, кормили, помогали? Разве не будет это эгоистично по отношению к ним? Да, возможно они решают будущее Василисы, возможно, её душа лежит к другому, но они же просто желают лучшего, да? А тут, она просто берет и уезжает, предаёт их, бросает и без предупреждения поворачивается спиной.

- Я... Я не думаю, что смогу сделать это.

- То есть? Почему? - Саша озадаченно уставился на подругу, сжимая её ладонь чуть крепче. - Ты же не сможешь тут стать той, кем хочешь.

- Саш, я понимаю, тебе трудно, но... я не могу кинуть маму и папу.

- Василиса, ты же мне сама говорила, что надо быть собой, надо идти вперёд, надо рисковать! - Юноша невольно отступил назад и всплеснул руками, - Ты же загнёшься с этой своей математикой, Вась. Ты сама это знаешь. - уже тише добавил Саша, подходя ближе и касаясь лица девушками ладонями.

- Да. Знаю, но по другому поступить не могу. - Василиса прикрыла глаза и прильнула к рукам юноши, наслаждаясь теплотой и близостью друга.

- Почему?

- Потому что люблю их, Саш.

Юноша долгое время смотрел на девушку, а после все же отступил назад, тяжело вздохнул и отвернулся лицом к озеру. Невыносимо больно понимать, что тебя разведёт разными дорогами с человеком, который тебе дорог. Который тебя принимал. Который тебя по-настоящему любит. Но ещё труднее понимать, что этот человек пойдёт не той дорогой, которой хочет. Василиса же всегда подбадривала его, дарила надежду и силы на следующий шаг, а оказалось, что сама этот шаг боится сделать.

Он проводил её дома, нежно поцеловал в щеку на прощание, а после сам пошёл к себе. В том место, которое называют домом. Зайдя в квартиру, услышав ругань на кухне, Саша сжал зубы вместе и прошмыгнул в свою комнату, запирая дверь на всякий случай. Он не хотел слушать то, что говорят родители. Усевшись за стол и включив ноутбук, Саша в очередной раз открыл курсы визажистов, с головой окунаясь в любимое дело.

Дни шли, менялась погода за окном, менялся Саша и его окружение. Юноша старался находить новые знакомства, часто вытаскивать из дома Василису и втайне покупать уходовые и косметические средства. Он ещё не раз разговаривал с подругой на тему переезда, но каждый раз разговор заканчивался ничем. С матерью отношения не улучшались, хоть переговоров, споров и конфликтов было ещё много. К ним юноша успел даже привыкнуть и научился не реагировать слишком остро. Но Людмила все также не желала даже слышать о профессии визажиста, о косметике и, упаси боже, о мужском макияже. Компромисс они, к сожалению, так и не нашли.

И в ходе таких споров, встав по разные стороны, Саша и Людмила неизменно разрушали что-то близкое, что-то крайне важное и родное.

***
Шум поездов, наверное, один из сам грустных. На вокзале, в принципе, довольно грустно. И Саша, стоя сейчас на пироне, держа в руках чемодан и грусть по прошлому, понимал, что назад дороги нет. Он все же отучился в школе, сдал экзамены и набрал средний балл. Подкопил денег, купил билеты, познакомился с людьми в другом городе и похоже, что действительно подготовился к смене места жительства. С матерью он попрощался быстро и скупо. После той роковой ссоры тёплых отношений у них не было, а отец все время пропадающий то на работе, то в барах, то в новых знакомствах, особо переезду сына не препятствовал. Мужчина же. Взрослый уже. Его здесь только Вася держала. Которая не пришла сейчас, сюда, попрощаться. Позвонила и сказала, что не выдержит прощальных объятий и лучше приедет через месяц. Но Саше почему-то казалось, что не приедет. Родители не пустят.

Собравшись с силами, юноша протянул билет контролёру, вступил на ступени поезда и отправился искать свой вагон. Уже на своём месте, разложившись и глядя в окно, Саша действительно ощутил то как больно все же прощаться. И то как больно все же уезжать. Там он начнёт новую жизнь. Потому что все таки смог перешагнуть через себя, через убеждения матери, через страх и волнения. Смог, в этой непростой схватке, где противником была то его мать, то он сам, все же выстоять и выйти победителем. Василиса же, к сожалению, не смогла. Тут, как раз, наверное и не было победителей. Не в каждой дуэли есть проигравший и победивший. Порой, обе стороны остаются не с чем, даже если кто-то из них чувствует вкус победы на губах.

Поезд тронулся спустя десять минут. Спустя долгих десять минут Саша смог вдохнуть полной грудью, прикрыть глаза и чутка расслабиться. Он верит, что станет крутым визажистом, и что выиграет в новом конкурсе, раз в том не получилось. И верит, что в каждом поединке с самим собой, будет побеждать именно Сашка. Сашка, который теперь не боится рисковать. И пить шампанское тоже.

[Moderator]

№25 (порядковый номер работы)
Выбор

Безмятежность леса всегда поражала своим ореолом загадочности. Дикие вьющиеся ветви деревьев одарены густой листвой. Она перекрывала собой голубое небесное поле, лишь местами пропуская ниточки солнечных лучей, и от такого редкого благословения роса благодарно поблёскивала, слепя мелких пробегающих существ. Лёгкий ветерок разносил приятные ароматы раннего утра по всему лесу, проникая везде, пропитывая им всё вокруг.
С первыми лучами, как принято по всем заповедям природы, просыпались птицы. В этой новой местности сложно было точно сказать, что же это за пернатые. Их тёмно-синий окрас с жёлтым брюшком сбивал с толку. Зачем им так выделяться на фоне всей этой зелени?
— А, это. Ну, я думал вы человек образованный, — посмеялся старик, обнажая свой беззубый рот. — Желтобрюшки. У них самцы такие.
— Но зачем?
— А чёрт его, — тот пожал плечами. — Во, мы пришли.
Лицо молодого человека озарила слабая улыбка. Казалось, что они прошли весь лес прежде, чем дойти до этой поляны. Внимание сразу привлекли растения. Что поближе – малохвойник. Заварить из него чай с чабрецом, лимоном и травой гадюки – вот и замечательное жаропонижающее. Немного дальше уже вперемешку шли то простые сорняки, то псевдоножки, то земля?нки, и не мало других целебных растений. Руки уже давно заучившие все ритуальные движения, вытащили из сумки несколько мешочков и серп. Предстояла долгая работа и в процессе скучал старик. Он наблюдал за тем, с каким же фанатизмом его спутник собирал все эти травы, нюхал, приглядывался к каждому. Однако всё время хмурился, стоило грязи попасть на кожу.
— Удивительно, — проговаривал молодой человек про себя. — Нужно привезти их во дворец и выращивать. Это … — и взгляд его привлекла неприятная глазу сцена. Недалеко на ветке дерева кралась к гнезду мелкая, размером с домашнюю, кошка. Птица мирно дремала, охраняя свою кладку. Неожиданно для дикого животного, за его ушко ухватился клюв, дёргая на себя. Прилетела желтобрюшка. На возмущение дикого животного пернатый лишь больно начал клевать его голову, но лапы животного сильны, он легко отмахивался от нападающего. Цель всё ещё была перед ним – гнездо, но внимание к себе привлекло нечто жёлтое. Кошка зашипела. Её это точно вывело из себя. Выпуская когти, она погналась за этим неприятным цветом.
Мотнув головой, молодой человек продолжил собирать свои травы. Сложно было выбрать те, что важнее, какие стоило обрезать в первую очередь.
— Господин лекарь, долго ещё? — раздражение слышалось в голосе старика, а его хрипотца звучала ещё более ярко.
И как встречать подобные заявления? Да, он был лекарем в этой злополучной глуши, и давно заучил какие травы для чего нужны. Если бы только ещё понимать и знать, что лечить. Мысли о страшной болезни ни на минуту не покидали голову. Смотря на очередное растение, закономерно всплывал вопрос: «С чем смешать, чтобы сработало?». Суждено ли ему найти решение? Лихорадка, доводящая до безумия, люди впадали в долгий и непробудный сон, тошнотворная и зудящая сыпь, а кто-то и вовсе отправился к своим предкам, не стерпев все эти муки. Неприятно признавать, но руки уже предательски дрожали, обрезая стебель. Как можно было оставаться спокойным в таких условиях? Прошло всего пару дней после прибытия в эту забытую Богом деревушку, а мрачные мысли о том, чтобы всё бросить и убежать только сгущались, как облака. Мир не был бы миром, не заметь молодой человек снова ту кошку. Своими маленькими лапками она пыталась смыть кровь.

— Это тропа? Куда она ведёт? — лекарь остановился, пытаясь глазами проследить её путь. Состояние оставляло желать лучшего, однако складывалось ощущение. Нечто странное притягивало… Нет, оно шептало и просило пойти по ней вперёд.
Старик покачал головой. Его лицо помрачнело.
— Раньше там жила семья, но их уже нет. Это самое, нас ждут, господин лекарь, — промочив губы слюной, он направился дальше, с осторожностью поглядывая на молодого человека. Любопытное лицо, задумчивый взгляд и неспешная походка, видимо, его нервировали.
Как ни странно, весь путь назад в голове как фейерверки вспыхивала та тропа. Её извилистость, поросшие мхом камни, обломанные ветки деревьев. Выглядела она не самым лучшим образом. Может старик не врал и там действительно никто уже не жил? А одна ли семья там жила? Или это как у него на родине, у каждого по несколько сестёр и братьев, бабушки и дедушки, отец и мать.
По возвращению, молодой человек приготовил несколько настоек и мазей, отправил сушиться травы. Все руки пропитались горькими запахами, которые изредка перебивал мятный, беспощадно режущий глаза. Осторожно размешивая и растирая стебельки, он вдруг остановился, грустно смотря в свою миску. Вместо густого отвара на малохвойнике, основой послужила обычная вода. Ошибка. Почему наполненный стакан с отваром стоял рядом с кружкой воды? Тяжело вздохнув и убрав от себя миску, молодой человек встал. Травы испорчены, и он вынужден вернуться на поляну. Солнце медленно ползло вниз, и разбавляло небо алыми красками. Дорога была всё ещё свежа в памяти, и без долгих размышлений, он взял одного из личных стражников и направился в лес. Путь оказался тихим и спокойным.
Весь процесс сбора стражник сидел рядом на корточках, держа фонарь с огнём, солца уже было недостаточно, чтобы разглядеть землю.
— Чтобы я делал без тебя, — устало улыбнувшись, молодой человек поднялся на ноги. Он обтёр грязный подбородок длинным рукавом. Теперь можно и в обратный путь. — Днём дорога кажется менее…
Дорога. В голове снова вспыхнули воспоминания о той тропе. Даже не заметив, глаза сами принялись её разыскивать.
— Мы сделаем небольшой обход, но ты никому об этом не говори, — предупредил его лекарь.
Наконец заметив свою цель, он указал стражнику на путь, который им предстояло пройти. На удивление и этот путь был прост. Под ногами каменная кладка держалась крепко.
— Здесь дом, — доложил стражник, поднимая над головой фонарь.
Сложно было его назвать полноценным домом. Последние лучи солнца позволяли увидеть обвалившуюся крышу, разбитые местами окна, покосившееся крыльцо. Удивительно, что сам дом всё ещё стоял ровно.
— Что же, старик предупреждал, что тут уже никто не живёт.
В ночной тишине раздался скрип. Всё тело покрылось гусиной кожей, заставляя вздрогнуть.
— Это дверь, — попытался успокоить его стражник и подошёл ближе к крыльцу. Молодой человек только хотел успокоиться, но почувствовал, что ветра в этом месте не было. Что могло заставить дверь заскрипеть? Бесстрашие его воина поражало. Тот осторожно ступал по ступенькам, каждая из них стонала под его тяжестью.
Несмотря на неприятное ощущение, которое заставляло желудок скручиваться внутри, молодой человек набрался храбрости идти вперёд. Тем временем стражник уже открывал скрипучую дверь, вытягивая руку с фонарём. В нос ударил неприятный запах чего-то стухшего, запрелого, и они рефлекторно потянулись закрыть нос.
— М-мы можем идти. Достаточно, — произнёс лекарь и вздрогнул от ещё одного скрипа полов. Стражник начал осматриваться, а молодой человек сжал его свободную руку. Если бы не плотная ткань, тот бы точно почувствовал чужие ногти. — К-кто там?! — он указал на еле освещённый левый угол. Что-то скользнуло перед глазами с шорохом. Немедля, стражник навёл фонарь. Показались сбитые в кровь ноги. Они по-змеиному извивались, пытались отползти от света, словно он мог обжечь их. Одной встречи с чужим взглядом хватило, чтобы он отпрыгнул и спрятался за своим защитником. — Ч-что это?!
— Ребёнок, — тихо проговорил стражник, опустив руку с фонарём. — И он … Выглядит скверно, — сложно было описать, что смешалось в этом голосе, не то удивление, не то отвращение, не то и вовсе жалость. — Хватит дрожать! Подойдите и осмотрите его! — продолжал он нетерпеливо.

продолжение

[Moderator]

Продолжение Выбор.

Лекарь тяжело выдохнул и взяв себя в руки, вышел из-за широкой спины. Это действительно был ребёнок. Он вжимался в угол, стараясь найти в нём хоть какое-то спасение от незнакомцев. Маленькие пальчики сжимали лохмотья, которые с трудом можно опознать как одежду. Длинная рубаха доходила ему до колен и была совсем не по размеру, слишком велика в плечах и рукавах. Местами она была покрыта засохшими пятнами крови, грязи и совершенно странной субстанцией. На ноги было страшно взглянуть, множество мелких ран, покрытые коркой засохшей крови и гноя. Странное чувство сдавило всё внутри. Ребёнок не старше пяти-шести лет. Что могло произойти, раз он остался в этом доме один? Набравшись смелости, лекарь поднял взгляд. Руки прильнули к лицу, закрывая не только нос, но и рот, заставляя себя молчать. Даже стражник, держащийся до последнего, ни разу не дрогнувший перед неизвестным, отвернулся, хмуря брови. Лекарь сглотнул, снова поднимая свой взгляд. Мужчина он или нет?! Лицо ребёнка было покрыто загрубевшими складками, с местами обожжённой кожей, словно её пытались прижигать. Один глаз находился немного ниже второго, что напоминало карикатурные изображения монстров из детских книжек. Одна бровь была давно сожжена, по крайней мере так говорили следы ожогов вокруг.
— Отвратительно.
— Что будем делать … с этим, господин лекарь? — стражник вновь попытался осмотреть ребёнка. Тот в испуге свернулся в позу эмбриона, прижимая голову ближе к телу. Он старался приглушить свой плачь, зарываясь лицом в колени.
— А-а почему ты спрашиваешь меня?!
— Я сделать ничего не могу. Только убить, чтобы не мучился, — грустно заметил стражник.
— С ума сошёл?! — нахмурившись, лекарь ударил того в плечо. — Что мы можем сделать?! Ничего из того, чтобы я хотел! Совесть мне не позволит уйти и сделать вид, что мы никого не видели. Ну за что мне всё это, зачем меня только отправили сюда? — схватившись за волосы, он потряс головой.
— Будет вам. Это честь, что такого молодого лекаря отправили без старших.
— Честь?! Какая честь?! — возмутился молодой человек, недовольно взглянув на стражника. — Честь – это служить во дворце, а чем занимаюсь я?! Словно ты рад отправиться сюда.
Услышав громкие всхлипы, лекарь убрал выпавшие волосы за ухо и взглянул через плечо на ребёнка. Выпрямившись в спине, он осматривал его и задумался. Что он мог сделать? Что мог предложить этому маленькому существу? После неприятного открытия, ответ и поведение старика казались немного странными. Знал ли он об этом ребёнке или искренне верил своим словам?
— Можешь ли ты узнать как-нибудь аккуратно об этом доме? — лекарь достал из сумки небольшой свёрток с недоеденной лепёшкой. Он положил его рядом с ребёнком и отошёл. Было бы правильнее успокоить испугавшееся дитя, но мысль о том, что придётся касаться его, такого грязного и не мытого, страшила. — Завтра… Мы снова придём до заката. Днём как-нибудь пронесёшь и спрячешь умывальные принадлежности. П-пошли…

День тянулся мучительно медленно. Казалось, что каждый пришедший человек проводил на приёме целую вечность. В разгаре странная болезнь, с которой молодой человек не понимал, как справиться. Всё, что ему оставалось – наблюдать и делать записи. Видел сыпь? Следовало попробовать мазь из ягод цветущего дикого сруба. Она вызывала странные реакции? Тогда предлагался настой из шишек и хромника обыкновенного, втиралось в тело. От сыпи смогли избавиться только некоторые из деревенских жителей.
— Я боюсь, что и мой малыш в опасности! — воскликнула женщина, держа ребёнка за руку.
— Пока мы видели, что болели только старики и взрослые люди. Не паникуйте, пока этого не произошло, — устало протянул лекарь. Конец дня давался особенно тяжело.
— И какой вы лекарь, когда даже ребёнка не жаль?! Приходить тогда, когда он умрёт?! — женщина разозлилась, сжимая руку ребёнка.
— Нет-нет. Просто я ничего не могу предложить. Пусть пьёт настойку из че?рника, дышит свежим воздухом. Добавляйте ему порошок из кости коровы. Что я ещё могу сказать?
Как только дверь в его дом была заперта для посетителей, в комнату вошёл стражник. От запаха трав он поморщил нос. Встретившись взглядами, они поняли друг друга без слов. Оставив второго на посту, они вышли через заднюю дверь. Его сопровождающий провёл незаметно между домов и вывел к шатающимся воротам. Он помог лекарю протиснуться через небольшую расщелину, а сам перелез. Их уже поджидал небольшой мешок необходимых инструментов. Было не слишком темно, но фонарь уже был наготове. Лекарь с тяжелыми вздохами, переступая через себя, взял его себе в руки.
— Ну?
— Не многое. Но думаю, что они знают о ребёнке, — поправив мешок на спине, он поглядывал назад, не мог ли кто их заметить. — Говорят, что в том месте жили самая красивая девушка и мужчина их деревни. И у них родился ребёнок, страшный до безобразия. Он принёс много бед. У них постоянно случались несчастья, и закончилось тем, что девушка – повесилась, а мужчина – пропал в лесу, а потом всё пришло и в деревню. Они считают, что эта болезнь – рук дела сына дьявола.
— Понимаю, — тяжело выдохнув, лекарь потёр глаза. — Все невежественные люди ищут закономерности там, где их нет.
— Вы в этом уверены? — в голосе проглядывались нотки сомнения. — Он действительно уродец. Как у красивых людей могло родиться нечто такое?
— Откуда ты знаешь, что они были красивы? Может они просто придумали это. Не знаю я, не знаю, но… Он просто ребёнок. Думаешь сын дьявола отпустил бы нас вчера? Думай хоть иногда, — его раздражала лёгкая наивность этого взрослого мужчины, и продолжать диалог не было никакого желания.
По прибытию, стражник развёл огонь и поставил нагреваться воду. По краям костра он расставил палочки с нанизанным на него кусочками мяса и овощей. Пока лекарь следил за водой в котелке, то он сам отправился на сложнейшее задание за все годы службы, поиск ребёнка. Ему пришлось обойти весь первый этаж, заглядывая в каждый шкаф, под каждый стол или то, что им когда-то было. Ребёнка ему найти удалось, он снова забился в углу дома, но на этот раз он спрятался под прохудившийся плед. Отличная для него возможность, лучше коснуться грязных вещей, чем человеческой плоти. Ребёнок пытался брыкаться и даже кричать, но стражник закрыл тому рот. Оказавшись на улице, он поставил его на ноги, откинув плед в сторону и держа того за плечи, чтобы никуда не сбежал. Лекарь покачал головой. На свету солнца всё выглядело ещё хуже. Складки не только обожжены, но и раскраснели от зуда. Мелкие кровоточащие царапинки украшали щёки. Видимо он пытался избавиться от неприятных чешущих ощущений. Погода благоволила сегодняшним деяниям, тепло, даже жарко, поэтому лекарь без угрызения совести стянул с маленького тела тряпки, полностью того оголяя.
— Бедный мальчик, — покачал он головой, смотря на опрелости и ссадины по всему телу. Где-то на бедре всё ещё не зажила рана, убрав котелок с огня, лекарь взял небольшой ковшик. — Держи рот закрытым, чтобы не орал. Я просто его помою, а там… Ну, посмотрим.
Казалось, что ребёнка не привлекало ничего, что делали и говорили неизвестные ему люди. Его интересовал лишь витающий запах мяса, весь его рот уже истекал слюной и только когда на него полилась тёплая вода, он вздрогнул и хотел закричать от испуга.
— Молчи! Я. Просто. Тебя. Мою, — лекарь раздражённо говорил по словам в надежде, что его поймут, но по взгляду было ясно, что это не так.
Если свежую грязь и налёт пыли ещё можно было просто смыть водой, то чтобы промыть раны и въевшийся в кожу запах требовался мыльный корень и ловкость рук. Ребёнок плакал и беспомощно стонал, пытался брыкаться, но его держали слишком крепко.
— Ему правда больно? — обеспокоенно произнёс стражник.
— Тебе больно, когда ты моешься? Думаю, ему просто страшно. А вот промывать весь этот ужас будет по-настоящему больно.
Коротки ножом лекарь обрезал длинные тонкие волосы мальчишки и промыл их. Видя мелкие залысины, он в воду добавил несколько капель хвойной настойки и втирал её в голову. Они даже не заметили, как их жертва уже давно перестала сопротивляться и стояла совершенно спокойно, иногда шмыгая носом.
— Видишь, это пока не страшно, — молодой человек слабо улыбнулся. Протирая складки, он особенно старался растереть мазью между ними. Морщась в лице, ему приходилось пальцами втирать её везде, чтобы снять зуд. — Ты голоден? — глупый вопрос. Живот ребёнка рокотал, а слюну уже жадно сглатывали. — Дадим ему поесть.
Кивнув головой, стражник посадил ребёнка на землю. Лекарь поправил волосы и взял две палочки с мясом. Протянув их, мальчишка раскрыл рот. Ел жадно, как дикий зверь, и причмокивал. Это вызывало странные, но такие приятные ощущения внутри. Чувство преисполненного долга переполняло. Рука сама потянулась и невольно потрепала чёрную макушку.
— Вы любите детей? — взяв одну палочку с овощами, поинтересовался стражник.
— Нет. Мелкие, кричащие, вредные, — пальцы перебирали всё ещё влажные волосы. — Но такие беспомощные. Он ничего не сделал, но мир пытается его убить. Это не справедливо, даже если он такой страшный.
Несмотря на то, что они продолжали что-то обсуждать, лекарь не сводил взгляд с мальчишки. Лицо его то мрачнело, то озаряла слабая улыбка. Сев рядом с ним, молодой человек протянул палочку с нанизанными овощами. Они ещё были горячими, и когда ребёнок жадно откусил, тихонько заскулил и это вызвало лёгкий смех у сидящего напротив мужчины.

продолжение

[Moderator]

Продолжение Выбор.

День сменялся другим. Время казалось до невероятного беспощадным. Помочь деревенским оказалось делом невыполнимым для такого неопытного лекаря, как он. Перепробовав все возможные способы смешивания трав, молодой человек уже отчаялся. В лучшем случае ничего просто не помогало, но иногда это могло вызвать и рвоту, и несварение. Местные уже с некой опаской приходили на приём. Да и распускали странные слухи, что на него наложили проклятье, а вот кто и зачем, они боялись озвучить. Каждый раз, когда лекарь изъявлял желание сходить за травами, кого-то отправляли с ним в сопровождение. Определённо, он не собирался в открытую ходить к тому мальчишке, поэтому точно никак не ожидал подобной слежки. Такое развитие событий никого бы не устроило. Один из стражников так же был отправлен на разведку, и как оказалось, небольшая группа людей собиралась вместе, обсуждая каждый шаг и взгляд лекаря. В один из пасмурных дней, после сбора некоторых растений, молодой человек рассказывал сопровождающей девушке их значение, что они имели странные названия не просто так.
— Это так … удивительно, — восхищалась та и осматривала цветы в своих руках. Но если она была так погружена в изучение, то лекарь уже покрывался испариной, а мышцы лица сводило от напряжения. Вот уже с несколько минут он видел чёрную капну волос, которая так «незаметно» скрывалась в кустах и следовала за ними. Зачем? И когда этот ребёнок так осмелел, что выходил из дома к другим людям?
— Кажется это куст похож на … сорельник, да. Подождите минутку, — глупая улыбка показывала всю неправдоподобность его лжи, но спутница была увлечена букетом. Молодой человек наклонился к кусту, перебирая листья. — Иди домой, — губы еле шевелились при шепоте. — Домой, — всё твердил он.
— Вы скоро? — голос звучал раздражённо.
— Да, — оторвав несколько веточек, лекарь поднялся на ноги и направился прочь. Ему хотелось верить, что мальчишка понял. Хотя всё отдаляясь от этого места, он осторожно поглядывая назад и вокруг.

Какие бы травы он не собирал, чтобы не смешивал, всё так же никакого результата. Оставалось лишь одно, сдаться и отправиться назад в императорский дворец и просить отправить кого-то более опытного и умелого на смену ему. Такое заявление мало кому пришлось по душе, особенно самому молодому человеку.
— Вы выглядите … опечаленным, — заметил стражник, опуская взгляд на лекаря. Тот смотрел куда-то в даль.
— Я не хочу возвращаться, — честно признался он. — Представь какой это позор провалить первое самостоятельное задание дворца. Что скажут наставники?
— Но они тоже начинали как вы. Ни у кого с первого раза ничего не получается, — казалось, голос мужчины звучал как-то по-доброму, словно тот пытался дать совет или наставление. — Вы сделали всё, что могли. Нужно иметь достаточно ума, чтобы вовремя отступить. Это как в бою. Признать поражение в маленьком сражение ничего не означает, главное победа в войне.
Послышался тяжёлый вздох.
— Может позже я соглашусь с этим, но сейчас я всех подвёл и никого не спас.
— Вы спасли его…
— О, — лекарь повернул голову. Лицо озарила лёгкая полуулыбка. — Заберём его с собой. Кто-то должен собирать мне травы. Не люблю этим заниматься, — вспоминая неприятную грязь, он покачал головой. — Сегодня вечером я хочу … сходить один. Если позволишь, — неожиданно чувство странной неловкости пронзило всё тело и взгляд снова направился в сторону.
— Я понимаю. Вы чувствуете себя родителем и вам нужно немного единения. Он вас поймёт, — одобрительно покачав головой, стражник заулыбался, когда его господин нервно хмыкнул и направился в другую часть комнаты.
Что бы не говорил стражник, лекарь не был так в этом уверен, а одинокий поход уже казался дурной идеей. Пройдя больше половины пути, в голову пришла мысль, что его защитник мог бы и подождать неподалёку от домика. И откуда в нём столько бесстрашия? Солнце всё ещё блестело и заставляло жмуриться. Лёгкий ветерок потряхивал кроны, листья шелестели и издавали до удивительного умиротворяющий звук. Он дарил душе временное спокойствие. В голову даже прокрадывались светлые мысли о том, как они наконец вернуться во дворец и первым делом мальчишку нужно научить читать и писать. Из него необходимо вырастить образованного и достойного человека, чтобы никто не смел и слова сказать из-за неприятной внешности. Возможно это даже исправимо. Никто не знал, что завтра будет обнаружено учёными мужами.
Не успев подойти к крыльцу, как мальчишка уже выглядывал из-за двери и широко улыбался. В груди что-то больно ёкнуло. Неужели всего за каких-то пару месяцев он стал таким жизнерадостным? Хотя лишь недавно боялся даже его тени. Конечно, едой можно было подкупить его доверие, но ненадолго. Сейчас же он набросился на ноги лекаря, крепко обнимая их. Затем осмотрелся, в поисках второго человека.
— Нет, сегодня я один, — высвободившись из хватки, молодой человек сел на корточки и протянул тому сладкую конфету на палочке. — Я пришёл сказать, что завтра мы уезжаем. Понимаешь? Уходим совсем-совсем, — он разными жестами пытался объяснить свои мысли, и всё, что в ответ получил, так это сжавшуюся руку на его одеждах. — Я возьму тебя с собой. Ты идёшь со мной. Хорошо? — выдохнув, пальцами он нырнул тому в волосы. Их только вчера вымыли, а они уже в пыли. — Ты может не поймёшь, ну и ладно. Мне тебя очень жаль и я хочу помочь хоть чем-нибудь. Научу тебя читать, писать, говорить. Будешь мне помогать. Но тебя ждёт много проблем. Ты такой страшный, что во дворце тебя не примут сразу. Будешь жить в моём доме. Тебя понравится. Мне недавно выделили землю…
Молодой человек всё рассказывал о каком-то далёком будущем, о своих планах, которые непременно должны были стать явью. А ребёнок слушал так, словно понимал каждое слово, очень вдумчиво и иногда даже кивал. Это не могло оставлять равнодушным и улыбка не хотела сходить с лица. Когда солнце почти зашло за горизонт, лекарь отдал небольшой мешочек с вяленным мясом и хлебом, и выдохнул. Пора отправляться обратно. Потрепав того по чёрной макушке и указав на дом, он направился назад.
То ли это было настоящее чудо, что ему показалось отличной идеей пойти в обход, то ли это удача, но этой ночью ему точно не следовало идти по прямой дороге. Откуда-то послышались голоса. Ни один и ни два, и почти все они принадлежали мужчинам. Говорили они тихо и при этом создавали какой-то странный шум, который не давал разобрать хотя бы слово, однако было понятно, что они недовольны и злы. Зачем идти с факелами в сторону дома того ребёнка? Голову тут же посетили ужасающие мысли, да настолько, что на мгновение всё тело оцепенело. Помотав головой, молодой человек сорвался с места, пробираясь сквозь кусты, но он старался делать это как можно тише. Нужно было торопиться, чтобы обогнать эту толпу и обойти домик. Было даже удивительно, что ему это действительно удалось! Со сбитым дыханием, он перелез почти обвалившийся забор на заднем дворе, он даже предательски задрожал, намекая что в следующий раз точно не выдержит.
— Малыш, — лекарь тарабанил окно до тех пор, пока ребёнок не выскочил у него из-за спины. Он тут же схватился за грудь, сжимая одежды. Интересно, понимал ли тот всю серьёзность ситуации? Ни сил, а уж тем более времени на возмущение. Молодой человек схватил его за руку и только хотел сорваться с места, как услышал голоса.
— Сын дьявола, выходи!
— Сними с нас проклятие!
— Нас недостаточно, так ещё и лекаря околдовал?! — а это уже звучал женский голос.
Сколько злобы, сколько агрессии было в этих голосах, что всё тело бросило в дрожь. Несмотря на это, он нашёл в себе силы снова перебраться через забор и бежать. Нужно было бежать как можно скорее, спрятать ребёнка, чтобы на следующий день его забрать.
План был прост. Местность он знал плохо, но точно запомнил, как его везли по дороге вдоль обрыва, сильно огибая деревушку. Этим путём он и решил воспользоваться. Уже возле цели назначения дыхание сбилось окончательно, ноги практически не ощущались, всё тело трясло. На беспокойство ребёнка он лишь устало улыбнулся и махнул рукой. Переведя дух, они подошли ближе к обрыву, чтобы понять, в какую сторону им двигаться.
— Это господин лекарь! Там! — послышалось из-за спины.
Молодой человек закусил нижнюю губу и крепко сжал руку ребёнка. Их видели, они были окружены. Бежать было некуда, да и сил на подобное не хватало.
— Выйдите, — хриплый знакомый голос. Старик подтолкнул их вперёд, заставляя подойти ближе к обрыву. Лекарь повернулся к ним лицом, инстинктивно пряча ребёнка рукой, словно на него уже собирались накинуться. — Значит он и правда вас околдовал. Отойдите!
— Вы ведь боитесь, что ребёнок виноват в болезни, так я его увезу, — голос предательски дрожал, а глаза следили за факелами в чужих руках. Зачем они? Почему они не обошлись простыми фонарями?
— Чтобы и всех остальных заразить?! От зла нужно избавляться!
Факел промелькнул перед глазами и молодой человек сделал шаг назад, крепко сжимая детскую ручку.
— Вы сумасшедшие! Не трогайте ребёнка… — толпа делает шаг вперёд и молодой человек пятиться назад.
— Господин! — послышался голос стражника. Видимо удивились все, они резко обернулись и отвлеклись. А лекарь даже не обратил на своего защитника внимание. Урвав момент, он подтолкнул мальчишку.
— Беги! Я тебя найду! Беги! Прочь! — ребёнок почти споткнулся, но послушался. В испуге он убежал так быстро, что вокруг не сразу поняли, что произошло. Лекарь выдохнул с облегчением, но старик резко схватил его за руку.
— И он тоже! Он тоже! Он будет разносить зло! — поражало то, сколько же силы было в этих сморщенных временем руках.

продолжение

[Moderator]

Продолжение Выбор.

Всё происходило слишком быстро и одновременно медленного. Перед глазами молодой человек видел, как оба его стражника пытались прорваться сквозь небольшую толпу. И откуда только в ней было столько силы? Или это просто его стражники не желали навредить простым людям? Они не виноваты в своей невежественности, но предвидь его подчинённые хотя бы минуту, то были бы не так спокойны. Старик выхватил у кого-то из рук факел и поднёс к подолу одежд лекаря.
— Огонь очистит всё, — столько ярости в этом хриплом голосе… Языки пламени перебрались и крепко ухватились за ткань, обжигая голую кожу. Он не знал, что ему предпринять. Свободная рука потянулась стряхнуть огонь, но старик подтолкнул его вперёд. В секунду прекратило существование всё: люди вокруг, чей-то крик, кажется ушей касался даже тихий плачь. Молодой человек лишь надеялся, что ребёнок успел убежать. Тело охватила неизвестная до этого лёгкость, и, если бы не щипающий кожу огонь, момент можно было бы назвать захватывающим до мурашек. Потоки воздуха в каком-то смысле по нежному обволакивали тело и казалось, что они пытались остановить его скорость падения. Осознание, что он падал, пришло лишь тогда, когда стражник попытался схватить его за ногу, что-то громко выкрикивая. Кто-то же просто в ужасе смотрел на него. В голове пронеслись мириады мыслей, как он недостаточно хорошо учился, что слишком самовольничал и не выполнял все задания с полной ответственностью, что провал в этом задании мог разрушить доверие матери окончательно, и может это всё же к лучшему, что он просто падал в забытье? Его стражник обязательно всем поведает о храбрости и стойкости духа. Его даже позабавила мысль, что он словно раненая птица. Сердце больно тарабанило в груди и на глазах выступили слёзы, он зажмурился в ту же секунду, как спины коснулся твёрды камень… Всё тело прошибло острое ощущение от которого хотелось завопить во всё горло, но единственное, что он смог – тихо вскрикнуть.
— Вы чего? Я же это, не сильно, — послышалось откуда-то хриплый голос. В голове он отдавался эхом.
Лекарь разлепил глаза. Всё вокруг напоминало море, оно как вода плавно двигалось из стороны в сторону. Страшное головокружение и боль в спине. С трудом он повернул голову на говорящего. То был знакомый старик, который разглядывал свою руку.
— Ч-что?
— Да я вас похлопал по спине и вы упали. Вам плохо? — он протянул руку, чтобы помочь подняться, но молодой человек отполз в сторону, вспоминая как эта же рука толкнула его в пропасть. — В общем, будьте добры, не ходите туда. В проклятые земли искать вас не пойдём, — в глазах старика читалось недоумение, но он пошёл дальше, открывая ту самую тропинку к домику…

Не задавая лишних вопросов, лекарь молча направился за сопровождающим, осматривая свои руки, иногда трогая грудь и спину. Он действительно жив, и всё, что осталось от недавно произошедшего – воспитания боли. Куда делся ребёнок? А толпа? Почему он снова стоял в этом лесу, и старик так любезничал с ним, как в первый день? По каким причинам он всё же был жив? Может ребёнок и правда к чему-то причастен и лишь показывал себя слабым и беззащитным? Стоило ли его навестить, чтобы узнать? И лишь пройдя за ворота, молодой человек рискнул оглянуться. Тут же всё тело пронзило ощущение, что за ним наблюдали, и то были не мимо проходящие жители. Нет, что-то иное. В голову прокралась мысль, словно её попытались высечеть на подкорке мозга, неприятная, отговаривающая от всего. Мысль, что если он снова попытается помочь ребёнку, то ничем иным эта история не закончится. Но вот собственная мысль начала бороться с этой, будет ли жив ребёнок, оставь он его одного. И перед лицо захлопнулись ворота.

[Moderator]

№26 (порядковый номер работы)
Последний цикл

Автор: Анастасия Темнова

Надвигался шторм. Всполохи молний на горизонте отделяли мрачное небо от океана, приподнимая его на мгновение, а затем позволяя вновь слиться в единую серую полосу с водой. Порывы ветра доносили запах озона, и Инарис понял, что у него осталось минут пять, не больше, если он не хочет быть раздавленным волнами о скалы.

Откровенно говоря, скала была одна. Не только здесь, а вообще. Других островков суши на планете не осталось, только этот горный хребет, чудом сохранившийся среди бескрайнего океана.

Инарис ещё раз бросил взгляд на вершину, с раздражением ударил по набежавшей волне хвостом, сполз с валуна и быстро поплыл вглубь. Захват заложницы провалился, он зря потратил несколько часов, высушивая жабры на воздухе.


*****
Гатанар довольно откинулся в кресле, нажал клавишу на гарнитуре и сообщил:
— Ваннора, наша рыбка покинула пост.
Шлюз, блокирующий путь к капитанскому мостику, разошёлся, словно только и ждал новостей. Нора пересекла рубку и сердито плюхнулась рядом, скрестив руки на груди.
— Ну, детка, не злись. Подумаешь, денёк провела на корабле.
— Не на корабле, а на шаттле! Тут даже бассейна нет, — и с надеждой добавила, — может, я успею?
— Нора, ну что за ребячество. На, смотри, — и Гатанар отправил сводку с планшета на большой экран. — Видишь серое пятно слева от нас? Это шторм. Так что сегодня обойдёшься без купания. Да и что за мода — погружаться в воду, зная, что там враги?
— Ха! — Ваннора не усидела в кресле, подскочила и принялась нарезать круги по рубке. — У меня там врагов нет!
— Зато у них есть ты. Думаешь, русал просто так караулил тебя больше шести часов? А то, что поджидал он именно тебя, я не сомневаюсь.
— Конечно, папа, ты же всегда прав. С чего бы взяться сомнениям?
— Нора, не дерзи, — Гатанар принялся что-то изучать на планшете. — Ты подопечных сегодня кормила? У одного показатели снизились.
— Как мне его накормить? Силой? Он не ест брикеты.
— Вытащи из аквариума морской виноград, потом ещё образцов соберём. Если Ирик не поест, нам придётся задержаться на дополнительную дуэль. Судя по расчётам, мы не можем себе этого позволить.
— Как скажешь, — буркнула Нора, направляясь к выходу. — Лучше бы ты сказал им правду.
Шлюз закрылся за ней, и Гатанар, скорее себе, чем дочери, всё же ответил:
— Я и так говорю им правду. Просто они в эту правду не верят.


*****
Инарису повезло: по пути к дому он заметил скопление мелких рачков. Не снижая скорости, проплыл прямо через них, набивая рот вкуснятиной. Пожалел, что не взял с собой сеть — Грисель наверняка ломает голову, чем накормить стариков и детей. Была, конечно, призрачная надежда, что охотники добудут морского котика, но удача не улыбалась им уже пару недель. Народ саати голодал.

Рыба исчезла вместе с появлением пришельцев. Голоногие утверждали, что они ни при чём, только кто же им поверит? Рыбы всегда было много, она не могла пропасть в одночасье.
Наверное, гул от их летающей машины распугал всю морскую живность, остались редкие рачки да ядовитые медузы.
Вспомнив, что неподалёку есть грот, Инарис решил сделать крюк — вдруг ему повезёт, и туда заплыла рыба?

Подводная пещера выглядела непривычно мрачно — обычно она подсвечивалась медузами и рыбками-фонариками, но теперь тут царило запустение. Сорвав пучок люминесцентных водорослей, Инарис обмотал ими древко у навершия копья и, скорее по памяти, чем различая путь, поплыл через грот.

Слабое свечение едва раздвигало мрак, пряталось в наростах сводов и практически исчезало из виду, стоило копью зарыться в поросль морской капусты. Если тут и оставалась какая-то живность, то заметить, а уж тем более, поймать её, было невозможно.

И всё же охотнику повезло — Инарис почувствовал шевеление сбоку, повёл наконечником копья и тут же вонзил остриё в добычу. Огромный старый скат даже не пытался удрать, похоже, у него просто не было сил, чтобы покинуть грот.

Утащить такую массу на копье нечего и мечтать, а буксировка за шипастый хвост чревата ожогами. Инарис решил содрать со ската шкуру, а уже затем свободно намотать его хвост на руку.

Подсветил себе копьём, рассчитывая найти плоский камушек для надреза, — и вдруг увидел то, чего прежде не замечал: стены грота оказались покрыты рисунками.


*****
— Стой! Туда нельзя! — копья скрестились на уровне груди Инариса. Он так торопился, что забыл: старые правила ещё действуют, главу саати охраняют личные воины.
— Мне срочно нужен Амедей. Это касается голоногих!
— Ха-ха, шутник! — один из воинов словно невзначай накрыл ладонью рукоять ножа. — Убирайся, плебс! Великий Амедей занят.

Инарис примерился, не огреть ли наглеца шипастым хвостом — шкуру со ската он так и не снял, чтобы не терять времени. Тяжёлая тушка свисала с руки, как её продолжение, — охотник просто засунул животному кисть в рот, удерживая добычу за круглые, как мелкие камешки, зубы.

Не успев ни побороть соблазн, ни воплотить его, Инарис услышал скрипучий голос:
— Спасибо, Кортис, за доблестную службу. Однако хочу заметить, что ты поставлен здесь для охраны, а не в роли глашатая моей воли.

Из-за переплетений кораллов вслед за голосом показался сам Амедей, путаясь в длинной седой бороде:
— Вижу, ты очень взволнован, мальчик. Следуй за мной, — махнул он рукой Инарису, приглашая внутрь городской ратуши.
Копья разомкнулись, пропуская охотника, и он поспешил за старцем.

Поравнявшись с Амедеем, Инарис приступил к рассказу, который репетировал по пути от грота:
— Великий, вы наверняка знаете о пещере неподалёку...
— О, да. Хорошая добыча, мальчик, — старец с интересом посмотрел на свисавшего с руки ската. — Но ты не взял с собой сети, а значит, в грот заглянул случайно?
— Не совсем. Точнее, да, пещера не была целью пути. Я хотел похитить дочь распорядителя дуэлей, чтобы нам вернули рыбу.
— Вот как? Интересный план, — прозвучало это неодобрительно. — И почему ты не обсудил его со мной?
— Речь о другом. Дело не терпит отлагательств. Пожалуйста, выслушайте, а потом накажите за самовольство, если я виноват.
— Это справедливо. Рассказывай.
— Грот был по пути. Сейчас там очень темно, но я искал орудие и подсветил люминесценцией своды. На них изображены голоногие, спускающиеся с небес! Это не первый их визит, рисунки очень древние!
— Ты прав и неправ одновременно. Я знаю о рисунках. На них действительно голоногие, но нынешний их прилёт на планету первый.
Инарис недоумённо замотал головой:
— Так что же это? Пророчество?
— Это наша история, мальчик. Просто когда-то было решено её забыть, — Амедей доплыл до скамьи и приглашающе похлопал рядом. — Я расскажу тебе. Уже нет нужды хранить старые тайны. Когда-то тот грот стоял на суше, а не под километровой толщей воды. Наши предки ходили на двух ногах и свободно дышали воздухом, не пересушивая жабры. Подозреваю, что жабр у них не было...
Инарис не выдержал:
— Но ведь это же ересь! Ведь сказано в Писании, что Нептун создал океан и населил воды его народом саати, дав мужчинам силу и ловкость, а женщинам красоту и плодовитость.
— Я помню Писание, мальчик. Но хотел поговорить с тобой об истории, а не о вере. Твой черёд выслушать меня.
— Простите, Великий, — устыдился своей запальчивости охотник.
— Впрочем, не стану испытывать твоё терпение. Раньше мы жили на суше, но потом высокие волны хлынули на берега и затопили их так сильно, что на поверхности осталась единственная скала. Наших предков поглотило море, лишь некоторые добрались до особого места, где ранее великие умы изучали суть жизни. Там-то у нашего народа появились жабры, хвосты, а вместе с ними и шанс на выживание. Ты неправильно понял рисунки. На них не голоногие спустились с небес, а мы сами ушли под воду.
— Но откуда тогда взялись голоногие? — Инарис недоверчиво хмурился.
— Я считаю, что на орбите планеты оставались выжившие, которые смогли сохранить прежний облик и применить технологии старого мира для поиска дома на суше.
— Но вы же сказали, что суши не осталось?
— В нашем мире не осталось. Но он не единственный. Предки считали, что рядом с нашей планетой есть и другие, пригодные для жизни, — старец ненадолго задумался, а затем заговорил вновь: — Вот что, мальчик, сейчас важно другое. Скажи, ты готовишься к дуэли?
— Да, с того дня, как впервые увидел кровавую расправу на потеху голоногим. Но я сомневаюсь, что смогу обратить копьё против брата.
Амедей покачал головой:
— Так ты Инарис... Страшный жребий выпал тебе и брату. Но тебе придётся убить Гориса, от этого зависит судьба саати...


*****
Ваннора вяло ковыряла брикет, пока у Гатанара не иссякло терпение:
— Тебя тоже накормить морским виноградом? Сколько можно издеваться над едой?
Нора поморщилась:
— Я чувствую себя каннибалом.
— Ты ешь ради выживания. Воин отдал свою жизнь, чтобы ты продлевала свою, научись это ценить, детка!
— Давай начистоту: воин ничего не отдавал добровольно, мы его принудили, — демоны гнева заплясали в зрачках девушки.
— Это опасная риторика. У нас не осталось источников белка, а до нуль-перехода ещё две недели. Мы даём варварам шанс...
— Отец! Давай не будем вновь начинать этот спор. Я помню все твои аргументы для Большого собрания. Уверена, что ты помнишь мои, — Ваннора выбралась из-за стола, давая понять, что диспут окончен.
— Я только замечу, что воин мог бы и победить.
— Да, а мы бы пустили в дело тело его соперника.
— Зато Ирик жив-здоров и, кажется, нравится тебе, — Гатанар не смог сдержать усмешки.
— Я ему симпатизирую, да. Но именно потому, что он чувствует, что с брикетами что-то не так.
— И всё же ты должна поесть. А потом накорми цвет подводной нации, будь добра. Ирика тоже, иначе смерть заберёт и его.
— Я постараюсь, — Нора впечатала эти слова в створки шлюза, в очередной раз сбегая от разговора.

*****

продолжение

[Moderator]

Продолжение Последний цикл

Инарис наблюдал, как радостная Грисель хлопочет над тушей ската, но мыслями был далеко. То, что предложил Амедей, могло сработать, вот только Горис до триумфа саати не доживёт.

Подговорить его не стоило пытаться по двум причинам: упрямец с таким воодушевлением готовился к дуэли, будто получил долгожданный шанс оспорить первенство старшего брата. Кроме того, поверженных русалов гарпунили за лобные кости, забирая останки наверх.
Даже если Горис прикинется умирающим, то его тут же добьют голоногие.

Голоногие... Значит, так выглядели их общие предки. Бесхвостые и бесчешуйные. И всё же в теории Амедея о выживших оставались пробелы: как голоногие смогли выжить за пределами планеты, почему появились именно сейчас и как истребили всю рыбу?

Инарис искал ответы, но не находил их, отказавшись в итоге от еды и рано уйдя спать.
Сквозь сон он чувствовал, как Грисель ворочается рядом, любовно перебирает пальчиками чешуйки на его животе в надежде на близость. Но во сне раз за разом приходила другая — дочь распорядителя дуэлей. Бесстыдно разводила голые ноги, будоража воображение, водила тёмными сосками грудей, манила к себе, а затем доставала из-за спины гарпун...
Болезненная, но сладостная судорога вместе с гарпуном пронзала не голову, нет. Голоногая каждый раз попадала чуть ниже живота.

Поутру Инарис решил, что план Великого если и сработает, то лишь завтра. А сегодняшний день даёт ещё один шанс пленить дочь распорядителя. Чего в этом решении было больше — попытки избежать схватки с братом или желания обладать голоногой, Инарис размышлять не хотел. Его обуревало стремление действовать, и он вновь отправился к скале.

Уже в нескольких метрах от поверхности он увидел хрупкую тень на воде, беззащитно бултыхающую ножками. Довольно оскалился и оттолкнулся хвостом так, что буквально вытолкнул себя из океана, тут же обрушившись на добычу. Острая боль, как от встречи с электрическим скатом, только многократно усиленная, ударила по всему телу разом, и охотник провалился в небытие.

В сознание его вернули голоса:
— Пап, мы с разрядом не перестарались? — вопрошал знакомый девичий голос.
— Нет, твой купальный костюм только оглушает, но не убивает. Хоть в этот раз ты меня послушалась, закрепив батарею, — и этот голос знаком по объявлению результатов дуэлей.
— А как иначе? Он же поджидал тут вчера целый день...
Так вот почему шесть часов засады у скалы остались без результата — голоногие наблюдали за ним!

Инарис попытался сесть, но руки оказались стянуты за спиной.
— Развяжите! — хмуро потребовал он.
Девушка переместилась так, чтобы охотник её видел. Гибкое тело облегал глянцевато-чёрный костюм, лишь капюшон был стянут, выпустив на свободу длинные русые волосы.
— Я развяжу тебя, но ты должен понимать, что твоё копьё не пробьёт ткань костюма. А если ты применишь силу, то получишь ещё разряд. Тебе же не понравилось, правда?
Дерзкая девчонка самодовольно улыбалась. Инарис скрипнул зубами и молча кивнул.
— Отец, возвращайся на шаттл. Мы тут сами справимся.
Распорядитель не ответил, но шорох камней на тропинке оказался красноречивее предупреждений — голоногий не оставил бы дочь наедине с охотником, если б ей грозила опасность. Значит, рыпаться бесполезно.

Русал растирал кожу на запястьях и хмуро смотрел на добычу, одержавшую над ним верх.
— Да не злись ты, я не хотела причинять тебе вред. Я знаю тебя, ты Инарис, дуэлянт последнего цикла. А меня зовут Ваннора. Можно просто Нора, — девушка снова улыбнулась. — У тебя есть краткое имя?
— Друзья зовут меня Рис.
— Что ж, Рис-Инарис, зачем ты собирался меня пленить? Понравилась? — ладошка Норы игриво коснулась его живота.
Чешую встопорщил неуместный бугор, и Инарис поспешил обхватить хвост руками, подтянув его к груди. Впрочем, Нора заметила метаморфозы, и не удержалась от смеха:
— Теперь я знаю, как получить власть над тобой, Рис.
— А разве той власти, что есть сейчас, недостаточно?

Девчонка уселась на валун, окунув ступни в воду, задумчиво побултыхала ими:
— Мы поступаем так во благо.
— Чьё благо? Голоногих?
Нора снова улыбнулась:
— Так вот, как вы нас называете... Нет, Рис, всё сложнее. Благо у нас общее.
— Блага, ты хотела сказать, вероятно? Куда вы дели нашу рыбу?
— Мы никогда не рыбачили на вашей территории. Наши дроны запускали сети на другой стороне планеты. Но уже два месяца, как они возвращаются пустыми.
— Значит, дело в пище! — торжествующе вскинулся Инарис. — Я так и знал! Но тогда зачем поединки? Вы же не оставите наши воды, благородно умерев от голода?
— Мы все умрём от голода, если останемся тут, — похоже, Нора всерьёз обиделась. — Пойми, рыба уже не вернётся. Возможно, где-то на глубине ещё остались реликтовые существа вроде скатов. Они, кстати, чувствуют изменение магнитного поля планеты, поэтому забьются так глубоко, насколько смогут. Остальная живность — я уверена — устилает дно расселин гниющим слоем.
— Так что вам нужно от нас? Для чего вы устроили бойню?
— Это не бойня, Рис, это отбор. Отбор самых сильных — и телом, и духом. Нам нужны крепкие мужчины, мы собираемся на поиски нового дома и хотели взять лучших из твоих соплеменников с собой. Мой отец, — Нора запнулась, — распорядитель Гатанар объяснял это главе саати, но Амедей ему не поверил. Он решил, что мы распугиваем рыбу, чтобы навязать вам дуэли. Подозреваю, что Гатанар не слишком пытался его переубедить...
— Да кто поверит в такой бред? Амедей стар и мудр, он принял бы любую версию, будь она...
Нора перебила охотника:
— Посмотри мне в глаза. Я вру тебе?
Инарис скривился:
— Женщины всех народов подвержены эмоциям, а не логике. Возможно, ты веришь в то, что говоришь. Но я не верю тем, от лица кого ты это говоришь, — охотник сполз с камней в воду и прежде, чем нырнуть, задал ещё вопрос: — Ты сказала про последний цикл. Что это значит?
— Это значит, что завтрашняя дуэль последняя. И что бы ты ни думал, я хочу, чтобы ты победил.
Хлестнув хвостом по воде так, что брызги окатили Ваннору с головы до ног, Инарис скрылся на глубине.


*****
Нора постояла, наблюдая за попытками волн разрушить последний оплот суши, но разбивающимися раз за разом о скалы. Подняла взгляд — на горизонте снова вспыхивали молнии. Шторма участились. Если прогнозы учёных верны, то у них всего несколько дней, чтобы навсегда покинуть планету.

Поёжившись от порывов ветра, Ваннора зашагала по тропинке к шаттлу. На ужин её ждали питательные брикеты из останков подводной цивилизации.


*****
Инарис плыл, не разбирая направления. В голове звучал голос Норы: «Я хочу, чтобы ты победил». Перед глазами была не толщь океанских вод, а русые пряди, неспособные прикрыть торчащие бугорками сосцы грудей. Чёртова девчонка!

Он отказывал Грисель в близости с прихода голоногих. Подруга сначала думала, что виной тому переживания из-за дуэлей. Потом обижалась. Ластилась и снова обижалась, не получая ласк в ответ. А Инариса преследовали сновидения, от которых чешуя на хвосте трещала и была готова разойтись, выпуская на волю его копьё. Дочь распорядителя не покидала его фантазий с тех пор, как он впервые её увидел.

Остановился охотник тогда, когда понял, что глубина давит на него сильнее обычного. Огляделся — да, он спустился ниже, чем следовало, угодив прямиком в один из разломов на пути к дому. Надо было брать левее.

Здесь тоже царил мрак, как и в гроте, но чуть более рассеянный, не такой всепоглощающий, позволяющий видеть на пару метров вокруг. Инарис неспеша поплыл вдоль разлома, не решаясь опуститься ещё ниже. На такой глубине одному опасно — ещё живы были легенды про исполинских рыб, поднимающихся от центра планеты, разоряющих города народа саати. Хотя, скорее всего, молодые русалы переоценивали свои силы и теряли сознание от давления воды, а соплеменники выдумали чудищ, которые их пожирают. Так или иначе, вниз нельзя. Но ведь Ваннора говорила о реликтовых существах, прячущихся в расселинах. Стоит проверить её версию.

Сначала Инарис ничего не замечал. Его окружала пустота — не мелькали медузы, не шевелились скаты, не метались стайки рачков. Приметив выступ, на котором можно было бы передохнуть, охотник направился к нему. Площадку уступа покрывали мелкие рыбьи кости. Рис решил, что раньше она служила логовом какому-нибудь хищнику. Но площадка казалась слишком открытой для убежища, и он начал целенаправленно осматривать другие выступы. Везде были кости и панцири.

В голове вновь возник голос Норы: «Остальная живность устилает дно расселин гниющим слоем». Видимо, уже не гниющим, а сгнившим. По крайней мере, от мелких рыбёшек ничего, кроме хребтов, не осталось.

Выходит, девчонка говорила правду? План Амедея ничего не даст, лишь погубит его самого? Нептун всемогущий, от этих мыслей можно сойти с ума!
Русал развернулся и поплыл к дому. Дуэль состоится в любом случае, но на неё лучше явиться выспавшимся.


*****
Ночью, по обыкновению, явилась Нора. Она гладила живот Инариса, жадно поглядывая ниже, а затем обвила его ногами за талию и прильнула к губам...

Рис проснулся с бешено колотящимся сердцем.
Снаружи, из-за коралловой стены, доносился трубный звук раковин. Народ саати собирался на место битвы.

Копья Гориса на стойке уже не было. Инарис подхватил своё, проверил крепление острия, заплёл длинные волосы в косу и поплыл к арене. Издалека он увидел, как в искусственном свете спускается трибуна голоногих.

«Значит, последний цикл? Что ж, я устрою вам зрелище, которое вы запомните надолго!»
Охотник понимал, что злится напрасно. Принуждение к дуэлям давно перестало быть значимым, он воспринимал этот бой, как личный вызов, и собирался выложиться по полной.

На входе в арену его поджидал Амедей:
— Здравствуй, мальчик. Я верю в твой успех и успех всего народа саати. Не подведи!
Инарис скупо кивнул и проплыл на свою позицию.

продолжение

[Moderator]

Продолжение Последний цикл

Горис развлекал толпу, отправляя копьё ввысь ударами хвоста. Ловил его, шутливо раскланивался и вновь поражал меткостью бросков.
Охотник посмотрел на брата, на гудящую от восторга толпу и буквально захлебнулся горечью от осознания того, что битва на выживание превратилась в потеху. Инарис поднял голову, пытаясь рассмотреть Нору, но трибуна находилась прямо над ними, и снизу ничего видно не было.
Раздался условный сигнал, и дуэль началась.

Это действительно задумывалось как дуэль: соперники тянут жребий, а потом поочерёдно метают друг в друга копья. Но в этот раз всё пошло не по сценарию. Горис осклабился и просто кинулся навстречу брату, отведя руку с копьём, как пружину гарпуна.
Инарис не шелохнулся. Нет, растерянности не было, он сосредоточенно следил за приближением соперника, а потом просто взметнул со дна арены песок, одновременно уходя от удара.

Горис закашлялся, закружился на месте, а Инарис, подплыв сзади, врезал ему хвостом по шее. Сработал ментальный блок — сокрушительного удара не получилось, хвост словно погладил брата, лишь разогнав вокруг него песчаную взвесь. Зато коварный противник успел ухватить Риса за плавник, подтянул его к себе, раскрутил над головой — и впечатал спиной в коралловую поросль. Инарис взвыл от боли, отстранился от кораллов, чувствуя, как оставляет на них чешую и лохмотья кожи. Кровавый шлейф потянулся за его спиной, но битва ещё не была проиграна.

Взгляд выхватил из толпы Грисель, она плавала в первых рядах, но смотреть на происходящее не могла, закрывая ладонями лицо. Почему-то именно теперь Инарису стало важно, чтобы на него смотрели. Только не Грисель, он жаждал взгляда Норы настолько, что физически ощущал его.

Справа просвистело копьё, и Рис едва успел отклониться, лишившись части косы. Видимо, брат счёл, что может добить раненого противника, и сейчас мчался к нему с ножом.

Инарис выпустил копьё из рук, а затем ударом хвоста метнул его в соперника. Скорость копья столкнулась со скоростью Гориса где-то на уровне груди. Зрители ахнули, юный русал запнулся, выдохнул кровью и медленно начал опускаться на песок. Коснуться дна арены он не успел. С трибуны голоногих вылетел гарпун, пронзил лобную кость поверженного дуэлянта, а затем, как рыбку на удочке, стал поднимать безвольное тело вверх.
Инарис, следуя правилам, поплыл следом.

Забравшись через дно трибуны внутрь, победитель огляделся — всё было так, как предполагал Амедей. Два охранника, Нора и сам распорядитель. Только вот Гатанар не успел вручить Инарису металлический конус, который использовался в качестве ключа для прохода в шаттл. Ваннора выхватила у отца награду и кинулась на шею к русалу. Рис не мог сопротивляться — в трибуне не было воды, он беспомощно сидел на полу, поджав под себя хвост и растерянно жмурился от того, что губы Норы вытворяли с его лицом, ушами и шеей.

Наконец она отстранилась и протянула ему ключ. Конус был увесистым, Амедей всё верно рассчитал — такая штуковина запросто проломила бы висок распорядителя, вернув народу саати долгожданную свободу. Вот только спасительную ли? Так или иначе, до Гатанара Инарис дотянуться не мог. И метнуть конус так, чтобы проломить голоногому череп, не успел. Ваннора добралась до лохмотьев на его спине, ахнула — и щедро залила каким-то спреем, от чего русал окончательно растворился в объятиях девушки, потеряв сознание.


*****
Просыпаться было больно и мучительно. Болела не спина, а грудь, раздираемая сухим воздухом, да почему-то Инарис не чувствовал своего хвоста. С усилием приоткрыв глаза, он тут же снова зажмурился — его ослепила белизна яркого света.

— Как ваше самочувствие? — поинтересовался незнакомый голос.
— Грудь болит.
— А, это нормально, это хорошо, — голос из делового стал заискивающе-сочувствующим. — Тут какое дело... Мы удалили ваши жабры.
— Трезубец вам в задницы! — Инарис всё же открыл глаза, силясь рассмотреть доброхота. — Что с моим хвостом?
— С хвостом всё хорошо, у вас его больше нет, — обладателем голоса оказался круглолицый мужчина, пятившийся к шлюзу. — Вы не переживайте. Вам сделали отличные ноги. И у вас ещё целых семь дней на адаптацию до нуль-перехода.
— До чего у меня семь дней?
— До отправки на новую планету. Эта, видите ли, всё... — круглолицый чем-то щёлкнул и перед Инарисом развернулся экран, на котором голубой шарик раздирали электрические разряды.
— Это какой-то прогноз, да?
— Нет, трансляция в реальном времени, мы на орбите, а это, — мужчина развёл руками, — космический корабль.
— Вы или глупец, или пытаетесь меня запутать! — Инарис ударил кулаком по покрывалу, но получилось неубедительно. — Позовите Ваннору!
Мужчина обиделся:
— Вы чего-то не понимаете, а глупец, конечно же, я. Ваннору звать не нужно, она здесь.
Инарис завращал головой.
— Она здесь! — и мужчина стянул с охотника покрывало, под которым оказались голые ноги.
— Мне заглянуть под лежанку? — Рис по-прежнему не понимал.
— Наши аппараты не смогли продуктивно работать с белком из тел и хвостов русалов, распад составлял двенадцать часов. Когда мы потеряли из-за этой ошибки одного подопечного, Нора, зная, что женщины нуль-перехода не выдержат, отдала свою плоть для строительства ваших ног и адаптации лёгких. Так что Ваннора в буквальном смысле здесь. Вы — её наследие и наследник.

Какой-то шум возник в голове Инариса, он затряс ею, не осознавая, что ему твердит этот потешный мужичок.
— Позовите Нору...
— Пожалуй, я оставлю вас, вам требуется отдых, — и уже стоя за створками шлюза, круглолицый добавил, — Ваннора завещала вам свои яйцеклетки. Поверьте, это очень щедрый подарок. Она просила передать, что хотела назвать вашу дочь Ирикой.

Шлюз закрылся, отсекая Инариса от прошлой жизни и всего мира. И только на экране голубой шарик из последних сил противостоял натиску молний. Хотя уже сейчас было явно, что победителем из этой дуэли не выйдет никто.