Конкурс 2023 - "Настало время удивительных историй"

[talia]

Правила литературного конкурса 2023 "Настало время удивительных историй"

Для произведений в прозе предлагаются 2 темы на выбор:
Тема 1:
"Иной социум" - Новый тип социального устройства. Альтернативное общество. Новый миропорядок. - текст в прозе, жанр выбирает автор

Тема 2:
"Альтернатива" - Герой должен сделать выбор, при этом любой из вариантов должен изменить его или его жизнь. - текст в прозе, жанр выбирает автор.

Для поэтических произведений можно выбрать любую из 5 тем:

1. "Альтернатива": герой должен сделать выбор, при этом любой из вариантов должен изменить его или его жизнь
2. "Иной социум": новый тип социального устройства. Альтернативное общество. Новый миропорядок.
3. "Крепкий": тематика текста задана произвольно взятым словом.
4. "Сказка" - для взрослых, или для детей
5. "Вий и прочие": текст с известными мифологическими или выдуманными автором персонажами


Действующие ограничения:
1. Политика, касающаяся новой и новейшей истории запрещена.
Совсем.
Криптованная, написанная языком Эзопа - тоже запрещена.
Политика, касающаяся истории столетней и более давности, допустима.

2. Тема 1 предполагает описание нового типа социального устройства, нового миропорядка. Фантастика, утопия, антиутопия, размышление, сказка. Жанр выбирает автор.

3. Тема 2 предполагает, что герой делает некий выбор, любой из вариантов которого меняет его или его жизнь. Выбор может быть любым - делать/не делать; брать/не брать; согласиться/отказаться и так далее.

4. Объем и количество конкурсных работ:
Поэзия - до 5000 знаков без пробелов
Проза - от 5000 знаков без пробелов
Количество от одного автора - до 5 работ, суммарно, проза + поэзия. Можно меньше, можно только прозу или только поэзию.

В случае, если автор хочет предложить на конкурс миниатюру в прозе, величиной менее 5000 знаков без пробелов, миниатюра будет участвовать в поэтической ветке, по правилам для поэзии. Это означает, что для миниатюры можно выбрать любую из 5 тем, и оцениваться она будет эмоционально, без анализа литературного мастерства.

5. Рерайтов быть не может, только уник 100%. Но допустимы эпиграф, и эпилог с цитатой, если это дополнит и украсит произведение. Эти фрагменты могут быть заимствованными. Под "уником" понимается 100% авторство произведения. Уникальные краденые работы "уником" не считаются.

6. Произведение может сопровождаться иллюстрацией, при условии, что это уточняет и раскрывает смысл.

7. Для проверки объема и уникальности будет использоваться сервис text.ru

8. Участвовать в конкурсе прозаиков могут все сегуряне, все известные серчане, а также гости нашего форума. Конкурс можно рекламировать и приглашать к участию желающих. Поэтическая ветка предназначена только для сегурян, для души, отдыха и развлечения. Поэтические работы от гостей приниматься не будут.

9. Гости форума также будут публиковаться условно-анонимно, но в письме с произведением на конкурс, на мой почтовый ящик, им нужно будет дать ссылку на страницу в социальной сети. Реальную, с именем, фотографиями, френдами. Мне необходимо знать, что я общаюсь с реальным человеком, не клоном.

Att: Запреты!

На конкурсе категорически запрещено создание клонов. Репрессии за клоноводство будут самые жесткие - дисквалификация, ручной подсчет в моем творческом исполнении, обнуление, и других ужасы. Вплоть до перечисления приза в благотворительный фонд на корм бездомным животным. Пожалуйста, отнеситесь к этому осознанно.

Также запрещены договоры с членами жюри. За доказанный факт договора - дисквалификация как участника, так и члена жюри.

Кроме того, действует запрет на раскрытие анонимности, но без дисквалификации. Если анонимность раскрыта с конкурса снимается только произведение, автор может участвовать с другими своими работами, в рамках оставшихся 4-х.

Предположения других форумчан, вида - "О! Это точно *nickname*!", даже соответствующие действительности, раскрытием анонимности не считаются, но и не приветствуются.

Работы на конкурс присылаем на почту - [email protected] . После простой проверки на уник и соответствие теме конкурса, работа публикуются. Публикации полностью анонимные, ники авторов известны только организатору.

В случае сомнений, когда и если возникнут затруднения по поводу соответствия работы правилам, организатор будет обращаться к третейским судьям, экспертам, за советом. В число экспертов входят: Леданика, marymal, Валерий, Калинин, Irishfox.

Рандомно, трем из них будет отправлен спорный случай с вопросом - принимать работу на конкурс или нет. Если хотя бы двое будут "за" - спорная работа будет принята. Если хотя бы двое будут "против" - работа будет отклонена.

К экспертам также можно обратиться в случае отказа в публикации, если автор сочтет свою работу несправедливо отклоненной организатором.

Жюри:
В состав жюри входят спонсоры и эксперты.
Эксперты оценивают прозу, все оценки имеют одинаковый вес.
Спонсоры оценивают поэзию, коллегиально выбирают победителя.
Работа жюри осуществляется согласно правилам для жюри.

Призовой фонд
Призовой фонд составляется из донатов, предоставленных спонсорами.
Анонимное спонсорство невозможно.

Сроки:
Работы на конкурс принимаются с 1 по 12 ноября
Публикации начнутся с 5 ноября, возможно, сначала внеконкурсные, и продлятся, ориентировочно до 17 ноября.
Сроки могут измениться, если будут какие-либо объективные причины их поменять.

[talia]

Правила для жюри:

1. В состав жюри могут войти спонсоры с донатом от 1000 р. и эксперты.
Эксперты оценивают только прозу; на отдельные работы могут быть даны отзывы. Количество работ, на которые эксперт дает отзыв, не ограничено, эксперт сам определяет, на какие работы написать отзыв.

Спонсоры оценивают только поэзию; эмоционально, без оценки литературных достоинств, без критики. При этом они могут дать отзыв на понравившиеся стихи, с точки зрения читателей.

Ветви конкурса не пересекаются, турнирная таблица составляется только для прозы. Лучшие стихи спонсоры выбирают коллегиально.

2. Для членов жюри конкурс анонимный. Авторы произведений станут известны им только после подсчета баллов, в день, когда будут подведены итоги и сняты маски.

3. Все члены экспертного жюри имеют равный вес оценок. Оценивается каждое произведение, по десятибалльной шкале.

Экспертное жюри проставляет баллы (оценки) в турнирной таблице по своему усмотрению, без голосований между собой. Далее таблицы будут сведены в единую, победителем станет произведение, набравшее максимальное количество баллов.

Спонсоры могут обсуждать между собой свою оценку поэтических произведений, интересоваться мнением экспертов. Далее, вместе выбирают победителя.

4. Любой член жюри может участвовать в конкурсе. Недостающую оценку организатор проставит как среднее арифметическое оценок других арбитров. Подсчет будет произведен с точностью до сотых, далее результат округлен до целого по математическим правилам. Это означает, что сотые от 0.01 до 0.49 будут округлены в меньшую сторону, сотые от 0.50 до 0.99 - в большую.

5. Если 2 или более произведений наберут одинаковое количество баллов, соответствующее первому или второму месту соответственно, по ним будет проведено "народное голосование", которое поможет выявить победителя. Если и народное голосование окажется равным - приз будет поделен пополам (или на троих).

[talia]

upd

Члены жюри:

ziliboba0213, спонсор
<!--WEB-->, спонсор
Ладимир, спонсор
vastmanager, спонсор


marymal, эксперт
Леданика, эксперт
Валерий, эксперт
Irishfox, эксперт

[talia]

upd

На сегодняшний день призовой фонд составляет 37000.

Спонсоры:
Зилибоба - 20000
Веб - 10000
Ладимир - 3000
Леданика - 2000
Абдулла (vastmanager) - 1000
Талиа - 1000

На сегодня призы распределяются следующим образом
А. Основной конкурс, проза:
1 место - 12000
2 место - 5000

В. Конкурс для души, поэзия:
Победитель - 5000

С. Личный выбор генерального спонсора:
"Автор, ты гений!" - 5000

А также:
D. Приз за самый увлекательный сюжет - 4000
Приз "примирения" - ведь кому-то придется стать последним - за последнее место - 1000
и
Приз за самый яркий отзыв - 5000

Разыгран он будет среди экспертов, которые писали отзывы участникам, причем независимо от того, принимали они участие в конкурсе или нет.

[talia]

Настало время....

[Ladimir]

Вне конкурса. Три стихотворения И

1.
Ты устал одинокий мой Путник.
Отдохни и присядь у огня,
Протяни свои сильные руки,
Посиди со мной у костра.
Заварю тебе крепкого чая,
В тишине помолчим до утра ,
А с восходом в лесную прохладу,
Как всегда провожу я тебя.
Догорает костер красноликий,
Где сидел ты помялась трава,
Ты ушел одинокий и тихий,
Попрощавшись со мной у огня.

2.
Струною тонкою завис
Во мраке комариный писк.
Роняет выпь с высот свой стон
Пересекла ночь рубикон
Последних бликов меж теней....
Ни звезд, ни зги в прогал ветвей.
И только трассером светляк
Прорезывает вспышкой мрак

3.
Я коснулась нечаянно сердца,
Завязала его узелком.
Ты как птица, посаженный в клетке,
Не сможешь взлететь высоко.
Ты прости меня, я открываю
И в руках осторожно несу...
Ты лети, я Тебя отпускаю,
Хотя отпустить не могу.

[talia]

Последний день Августа

Найдутся те, кто назовёт это чудом, другие заговорят о грехе, третьи же не поверят вовсе. Но иногда сказки говорят правду. Эта история об одной из последних ведьм на Земле. И обо мне.

Жил я в небольшом немецком городе. Его уже давно нет, он был разрушен в одной из бессмысленных людских войн. Меня тоже нет, остался только голос, отдающийся эхом в лесу. Не знаю, услышит ли кто-нибудь мою историю…
Снег вперемешку с дождём сыпал с хмурого неба. Декабрь всё никак не мог вступить в свои права. Мой старый друг Густав со своей женой Идой голодали этой зимой. Я всеми силами пытался им помочь: приносил еду, дрова, деньги. Но Густав относился к помощи, словно к милостыни, и не принимал ни единой крошки. Уж и уговаривала его Ида: клялась и божилась, проклинала, ходила лисой вокруг мужа, но гордец оставался непреклонным.

Работал Густав сапожником, но у самого обувь уже была дырявая, словно решето. Не мог я смотреть, как страдает мой старый друг и его несчастная супруга. Тогда-то я отправился к ведьме, что жила в дремучем лесу. Он рос недалеко от нашего города. Много ужасов рассказывали об этой женщине, будто она может наслать засуху летом и трескучий мороз зимой, крадёт детей, дружит с волками, что она горбата, стара, как этот мир, а лицо её покрыто бородавками и коростами. Каждый, кому суждено, знал, где её найти, но никто не смел даже подумать причинить ей зло. До дрожи в коленях боялись горожане ведьминой силы. К ней шли в том случае, если надеяться оставалось только на чудо.

Добравшись до леса, я свернул со светлой дороги на тёмную тропинку. Чем дальше я шёл, тем сильнее становился мороз. Моя тёплая, пережившая не одну зиму, куртка перестала меня греть. Я продвигался всё глубже в чащу. И вот, как по волшебству, прямо перед моим носом появился каменный домик. Из его трубы валил густой дым, а из окон лился тёплый свет. Не успел я постучаться, как дверь сама собой отворилась, а изнутри донёсся нежный женский голос: «Входи, путник!»

Я послушался и преступил порог дома. Дверь за мной захлопнулась и затворилась. Нельзя описать того страха, что я тогда. Мне казалось, что смерть пришла ко мне в этом доме. Но, оглядевшись, я успокоился.
Было тепло, потрескивала печь, с потолка свисал фонарь, игриво мерцая огоньком. Небольшой стол и пара стульев стояли посреди комнаты. Меня встретила хозяйка этого дома: молодая женщина в сером платье, с белым чепцом на голове и башмаками на ногах. Не скажешь, что такая особа может оказаться ведьмой.

— Здравствуй, путник. Садись ближе к печке, ты продрог до косточек, — пригласила меня женщина.
— Здравствуй, лесная фройляйн. Я пришёл к тебе с просьбой...
— Сначала сядь и поешь, — строго приказала она.

Я сам не заметил, как оказался за столом, и передо мной появилась миска картофельной похлёбки. Я взял лежавшую рядом ложку и приступил к трапезе. Это оказалась самая вкусная похлёбка, что мне доводилось есть.
Насытившись и согревшись, я снова посмотрел на ведьму.

— Теперь ты можешь задать мне вопрос, — спокойно сказала она и сверкнула на меня своими зелёными глазами.
— Спасибо, фроёляйн! Я пришёл к тебе с просьбой. Мой друг очень гордый человек. Он страдает от голода и холода, а вместе с ним его несчастная жена. Как бы я его не просил и не уговаривал, но ни денег, ни еды он брать у меня, у старого его друга, не хочет. Прошу тебя, помоги упрямцу.

Ведьма, до этого спокойно сидевшая и внимавшая моей речи, встала со стула и прошлась по комнате. Её лицо было напряжено. Так продолжалось некоторое время, после чего она села рядом со мной и произнесла:
— Я могу выполнить твою просьбу, но лишь при одном условии... Я молода, красива, полна сил, но одинока. Ты, Август, нравишься мне. У тебя доброе, но разбитое горем сердце. Твоя Агнет умерла при родах три года назад, и младенец вместе с ней…

Я перекрестился. Мне захотелось сбежать из этого дома. Дверь тут же волшебным образом открылась. Ведьма отвернулась от меня, но я всё же остался на месте.
— Ты исполнишь своё обещание? — спросил я.
— Конечно, Август. Я отправлю к Густаву маленьких помощников. Они станут шить для него обувь по ночам. Твой друг и его жена снова заживут в сытости и достатке, — с лёгкой улыбкой ответила она мне.
— Стану твоим мужем, и друзья мои заживут долго и счастливо?
— Да, милый Август. Но прежде, чем дать ответ, ты должен услышать ещё одно важное условие... Став моим мужем, ты никогда уже не вернёшься в город, о тебе все забудут, будто ты никогда не появлялся на свет... — немного подождав, ведьма подошла к окну и стала наблюдать за нарастающим снегопадом. — Подумай, Август, лучше меня жены тебе на свете не найти... Я чувствую, как твоё доброе сердце терзается. Отправляйся домой, обдумай всё. У тебя есть время до завтрашнего заката.

Женщина хлопнула в ладоши. Я оказался около двери своего дома. Сам не помню, как очутился там. Смеркалось. На решение мне остались сутки. Я заглянул к Густаву и Иде. Мой друг всё так же оставался непреклонен и отвергал всякую помощь. Он посмеялся над моим рассказом про ведьму и сказал, что пусть придут человечки и сошьют обувь из последнего куска кожи, тогда только он согласится переступить через свою совесть.

Ночью мне приснилась моя Агнет, молодая белокурая красавица. Мы сидели за столом в нашем доме. Я не мог отвести от неё взгляда, слёзы катились по моим щекам. Она протянула ко мне руку, дотронулась до плеча и сказала имя… Вдруг её лицо изменилось, волосы потемнели, а голубые глаза засверкали изумрудом. Тогда я проснулся.

К моему удивлению, солнце уже двигалось к закату. Времени раздумывать не было.
Ида и Густав стали моим спасением после смерти Агнет. Мир полон зла и жестокости, и только человеческое милосердие и тепло сердец способны зажечь свет в этом тёмном царстве.

Я помчался в лес, навстречу своей судьбе, не взяв с собой ничего из прошлой жизни. Холод не щадил меня, обжигал кожу, ветер толкал меня обратно в город, хлопья снега слепили мне глаза. Добравшись до леса, я ступил на тропинку. С каждым шагом она становилось всё уже. Деревья теснились плотнее, закрывали мне проход. Волки завывали в чаще. Но я продолжал идти. Сам того не понимая, я шептал имя…

Наконец показался её домик. Такой маленький, словно игрушечный. Из последних сил я ринулся к нему. Как и прежде дым валил из трубы, а из окон лился свет, но дверь не отворилась. Я постучал. Ничего не произошло. Дёрнул за ручку, но было заперто. Тогда я закричал:
— Ирма! Тебя зовут Ирма! Я верю тебе, верю в твою справедливость. Будь моей женой...

Я оказался внутри, будто и не уходил вчера из её дома. Мы стояли и смотрели друг другу в глаза.
С той самой ночи никто не помнил портного Августа и ведьму Ирму. Мы объехали весь свет в поисках нового дома, но все-таки вернулись в родные края. У нас родились дети: сын Карл и дочка Клара. Вместе с Ирмой мы прожили в этом маленьком доме в мире и согласии до глубокой старости.
Густав и Ида же прославились на всю Германию, а потом и на весь мир. Слышали ли вы когда-нибудь сказку о «Сапожнике и гномах»?

[talia]

Вне конкурса

Мост по имени Блюз

Пугливая дорога обмирает под едким светом высокомерного фонаря.
Фонарь прожёвывает и выплёвывает как табачную слюну, горчичный свет, который падает с вывороченной губы на заворожённых октябрьских прохожих с медно-медовыми ликами. Брезгливое сияние старого, истёртого золота над деревянной, истлевающей лестницей.

Лестница ведёт к деревянному на железном каркасе мостику, вздыбленному над робким ручьём. Затем дорога уходит в крутой овраг. Зимой его склоны облеплены детьми, которые мчатся на снегокатах, ватрушках и ледянках к металлическим перилам. Дети валятся в снег сами или бдительные отцы отпихивают их в сторону заснеженного ручья, зарастающего летом таволгой и дербенником, хворостом и пластмассой, на дне подрагивают розовые камни, блестят покрышки и нежно сияет прозрачное бутылочное стекло. Зимой ручей заносит снег, и только сухие палки тростника и рогоза торчат то вызывающе, то покорно, в зависимости от моего настроения.

Немало раз в детстве я ходил здесь, возвращаясь из школы домой, но нередко выбирал другой путь, по щербатому скучному тротуару. Затем и вовсе отказался ходить задворками, предпочёл предсказуемый асфальт, деловитый кашель улиц и мимическое разнообразие бамперов и фар.
Но в раннем школьном детстве, в октябре, я стремился в овраг, меня тянуло на мост. Я плевал с моста, вглядываясь в мутную, печальную воду.

Октябрь вырос на глазах, раздался ввысь и вширь, разбух, затих, затаился.
Сколько всего я наблюдал здесь. Двое остановились в центре моста. Её мотает из стороны в сторону, видимо, навеселе. Спутник поддерживает подругу за острый, как взгляд расчётливого доброхота, локоть. Она скорбно говорит: «Октябрь похож на менопаузу», он смеётся ей в лицо, она гулко кашляет. Он хлопает её по спине, закрывает рот поцелуем. Мой плевок сверкает, сворачивается и исчезает в водовороте.

Из-под лиловой ветоши на берегу выходит крыса и задумчиво смотрит на окна многоэтажки.
Я зову её, она не внимает. Чтобы она вняла мне, нужно спуститься к берегу и не спугнуть её. А ведь непременно спугнётся. И я пугаюсь этой ужасной и прекрасной тайны, именуемой жизнь.

Я скрежещу зубами на октябрьском морозе. Мимо идёт пацан в куртке затхлого болотного цвета. Заводь, промоина на льду, оторопь. Я вспоминаю тщательно обдуманный вопрос, который задал одному мальчишке, добродушному видом. Случилось это на первом занятии секции по плаванию в глубоком, вонючем, страшном городском бассейне. Я пожелал узнать, чем пацанёнок отличается от пацана. Он мне не ответил ничего дельного, и я перестал ходить в бассейн. Это было не то место, где я мог получить ответы на важные вопросы. К ответу я пришёл сам: отличается размером пацанства, конечно.

Как-то раз я встретил на мосту увечную собаку, она несла подорожник в зубах. Я присел на корточки и, затаив дыхание, смотрел на её подпрыгивающий шаг.
Однажды я чуть не налетел на девочку, которая сквозь меня разглядела свою проявленную судьбу. Я принял это на свой счёт и радостно заулыбался. Девочка выпятила губу, как вот этот злосчастный фонарь и дёрнула головой так, что косица отлетела в сторону и на возвратном движении хлопнула её по носу. Девочка, девочки, кого вы обманываете, в конце концов. Я — единственный, кто вам нужен.

Потом я увидел убийцу. Я сразу понял, что это убийца. Походка у него была подходящая. Сумасшедший человек в окоёме весны.
В общем, кого только я здесь не встречал. Но рассказать хочу об одном вечернем возвращении как раз в октябре. Мне было двенадцать лет. Лет двенадцать мне было.
Я медлил. Подойдя к лестнице, погладил поручни, запорошенные вторым снегом октября. Свет строгого фонаря лился на лестничные ступени, то и дело мелькали тени от редко падающего угрюмого снега. Мне казалось, что снег будто бы человек, который стиснул зубы от усердия и делает что-то монотонное, чего ему вовсе не хочется делать, но что от него терпеливо ждут. Я пошёл по ступеням к мостику, обтирая тёплой ладонью ограду, собирая снег в макушку ладони. Свет стал грозно-жёлтым, я перегнулся через ограду и попытался заглянуть под мост. Меня тянуло вниз каждый раз, когда шёл через мост вечером и всякий раз я откладывал путешествие под мост на потом.

Я слишком сильно налёг на ограду. Видимо, из-за этого осознал, что давно терплю, нужно опорожнить мочевой пузырь. Так появилась причина сойти вниз немедленно.
Решившись, я быстро дошёл до конца моста, тревожно окинул взглядом окрестность и нырнул под мост. Сразу же застыл, прислушиваясь к отдалённым звукам. Вдалеке рычали, строгали, переливали из пустого в порожнее, а я был тут, в узком пространстве-коридоре, на полосе сосредоточенной тьмы.

--- продолжение следует ---

[talia]

--- продолжение ---

Я стоял неподвижно и вдыхал запах стальных опор и влажного дерева. Под ногами чавкало. Собаки, пустырь, звон стекла, возгласы домовых, я прислушивался, кто там идёт над моей головой. Никого. Ни к кому. Незачем. Я один на целом свете. Я — бесконечный пацан, поливающий землю под мелким мостом на окраине провинциального города в удалённом регионе стальной империи.
Пора было выходить в октябрьский сумрачный мир.
Ощутил прикосновение к плечу. Резко обернулся и увидел грузного человека, плотного, мощного, с одутловатым лицом. Он был чёрен, этот человек, кожа его лоснилась от бликов, казалась масляной, как мои скользкие, чувственные фантазии.

От неожиданности я отпрянул, ударился спиной о железную стойку, а он вытаращил на меня весёлые глаза, подмигнул и хрипло спел:
«Goin' to Chicago, sorry but I can’t take you
Goin' to Chicago, sorry but I can’t take you
There’s nothin' in Chicago that a mucky woman can do…»

Брови его поднялись домиком, а губы растянулись в лягушачью улыбку, да и само лицо его стало сладко-жабьим, приторным и счастливым.
Он поднял вверх указательный палец, обвитый плющом и показал на кленовую звезду, потом приложил палец к толстым губам, и я подивился на его изящно отставленный мизинец, ногтевая пластина которого блеснула и потухла.
Блик вернул меня к физическим ощущениям: я ощутил боль между лопатками, неуклюже подвёрнутую ногу, общее униженное, мешкообразное положение тела.

Он прикрыл глаза и легко кивнул, успокаивая меня. Затем он повёл головой, как бы указывая путь. Я повернулся и сделал шаг в темноту, сгущавшуюся в центре моста. Он шёл правее, чуть сзади меня, я слышал его дыхание.
Раздался первый нежно-горький гитарный звук и моё тело отозвалось на него. Через небольшую паузу последовал другой, третий, четвёртый, ещё и ещё — они складывались в музыкальную фразу, в которой не было ни печали, ни радости, только покачивающийся неизбежный ритм, заменяющий и радость, и печаль ощущением вечной истомы. Как если бы я смотрел на свою жизнь, как на проходящий мимо меня долгий, сумеречный поезд, и всё, что я мог — смотреть и дышать в такт движению его колёс. Из тьмы проступили очертания человеческой фигуры, худой и составленной из плохо пригнанных друг к другу частей. Человек был замотан в тряпки, из носков прохудившихся ботинок, кажется, выглядывали голые пальцы. Он был поглощён своей гитарой, по струнам которой нажимал большим перочинным ножом. К гитаре присоединилась губная гармоника, тромбон и совершенно расстроенное, стремящееся к гибели и вечно преодолевающее её фортепиано.

Я шёл дальше, бережно ведомый моим спутником.
Пробуждались новые мелодии и, отзвучав, растворялись в следующих, сливались с ними, преображались, чтобы в свой срок исчезнуть и вновь родиться неузнанными, тоскующими по родству со мной. Новые образы проступали из полумрака, они принимали вид мужчин и женщин, старых и молодых, одетых в ветошь или шикарные костюмы и платья, все были заворожены музыкой, похищены музыкой, выкрадены музыкой у чувственного, животного мира. Все эти создания вышли из глубин музыкального автомата, которым на тот миг стало моё воображение и память о будущем. А тогда я ничего не знал, ничего, я был уверен, что все эти живые тени обитают под октябрьским мостом, который раздался в моём представлении вдаль и вширь, поглотив и овраг, и микрорайон, в котором я жил, наступая на город и страну. За считанные мгновения мост по имени Блюз накрыл собой земной шар, смешав страны, уничтожив границы.

Пространство и время уже не имело значения. Оказывается, не имел смысла вопрос, значу ли я что-то для звучащего мира. Я звучал отражённо, но может быть, и у меня был свой голос, и кто-то мог меня слышать.
Я упёрся головой в прохладное дерево, казавшееся мне ещё мгновение тому назад человеком. Дерево шевельнуло мягкими губами, большой рот приоткрылся и сказал мне: «Сатчмоо», будто я приложил лоб к родной, податливой щеке.

Музыка смолкла.
— Хрена! — объявил кто-то.
Я обернулся и увидел трёх пацанов. Всё же пацанов, не пацанят. У одного в руках было что-то совсем неприятное, страшное, от чего защипало в глазах и заныло в груди. Мне ужасно захотелось оказаться дома, в безопасности и покое.
— Ты чего здесь шаришь? — шуршащим шёпотом спросил один. — Вали сюда.
Несмотря на повелительный тон, я медлил, цеплялся за древесную кору, растягивал время страха, как резиновый эспандер.
Третий сжал кулаки и пошёл на меня.
Тут же по глазам его хлестнула неизвестно откуда взявшаяся ветка.
Взревел тромбон.

Пацаны заорали и бросились наутёк. Я бежал за ними и орал, что разберусь с ними и со всем, дайте только срок.
Я взлетел на четвёртый этаж и бросился в ванную. Перегнулся через край ванной и долго-долго слушал, как рычит, вырываясь из крана, вода, смотрел, как бьётся она в сливе.
Долгое время я не ходил по этому мосту, выбирал другие пути.
А затем решился. И вот теперь с каждым годом всё чаще выбираю дорогу, ведущую через овраг, через старый мост, перекинутый через ручей.
Я знаю, кого найду под мостом, в октябре ли, в июле, в полдень или полночь — не важно. Я знаю, что увижу самого себя — обомлевшего от любви и предчувствий мальчика, распахнутого во все стороны света, включая собственное сердце. Я жадно чувствую, как оно бьётся в такт моему. Это перекличка света, это перестук колёс вечного поезда, который приближается ко мне, в котором приближаюсь я.

Мне так важно поймать свой взгляд, люди.
When you see me comin', raise your window high,
When you see me comin', raise your window high,
When you see me passin' baby, raise your head and smile.
Поймай мой взгляд и улыбнись.

[talia]

Билет

Не виделись мы пару лет,
Когда-то сам её послал,
Практически ко всем чертям.
А их она, похоже, не боялась.
Стучалась часто в телеграмм,
Я не всегда ей отвечал.
Но нам хотелось встречи.

Билет уже ей заказал,
Писал, что на вокзале встречу.
И увезу, туда, где нам
Никто бы не мешал,
Пусть даже сами черти.
Но не случилось встречи.

Другой билет, в один конец,
Ей выписал ж/д кассир,
Подняли Вию веки.
А он пробрался на вокзал,
И в кассе дальних поездов
Сам тот билет ей поменял.
И вот уже другой билет
Ей выдал Вий-кассир.

Туда, где птицы не поют,
Желал счастливого пути,
Просил не опоздать,
Билет вручил, предупредил:
- Нельзя его обратно сдать.
С неё он денег не спросил,
А улыбнулся только вслед,
И взглядом проводил.

Вокзал, перрон, кондуктор строг,
Не дал проститься нам,
Как прозвенел уже звонок -
И встретиться не дал.

А поезд тот уже в пути,
На полустанке не сойти.
Купе, плацкарт - разницы нет.
Она лежит там в вечном сне,
Ей проводник не носит чай.
Здесь чай никто не обещал.
Состав несётся в даль.

Не встречу я её уже,
Как раньше с поезда встречал.
Не понесу в своей руке
Тяжелый чемодан.
И не куплю цветов букет,
И не скажу: - Привет.

Остались только у меня,
Звонки и строчки в телеграмм,
И звуковой какой-то файл,
Который голосом её,
Меня заслуженно ругал.

Мы не помчимся так уже,
Как раньше - быстро, без оглядки.
Лишь в бардачке, в моём авто
Лежат её забытые перчатки.

И стук колёс и свет в окно
Ей не мешают спать.
Несётся поезд в никуда -
Летит ко всем чертям.
Над тамбуром там не горит звезда.
И дата нашей встречи - никогда.